– Справка, - ожил VY-37. – Координаты местности соответствуют координатам города Тверь.

– Точно, Тверь, - подтвердил Ежов, глядя в иллюминатор на ночной город. – Мы так быстро долетели?!

– Быстро?! – вспылил Косколито. – Эта расвалюха еле летела! Триста суттуро [9] – это быстро?!

Койфман и Джина так и не смогли совладать с техническим гением пьяных русских пилотов, и на помощь был вызван Остап. Великан сунул под краешек люка одно из лезвий «Ручной Смерти», слегка нажал, что-то хрупнуло и люк раскрылся. Точнее, отломился.

– Гравистаны все одели? – спросил Койфман. – Или надели?.. Ялкут Деварим, никак не запомню, как правильно говорить...

– Какая разница?! – хмыкнула Джина. – Толстый, иди первым – ты ближе всех!

Остап погладил прозрачную полосу, обернутую вокруг живота, устроил топор-пушку поудобнее и прыгнул в люк.

И застрял.

Кто бы ни проектировал этот самолет, он явно не рассчитывал, что с него когда-нибудь придется эвакуироваться человеку таких объемов. У Остапа пролезли только ноги и туловище – широченные плечи так и остались торчать сверху.

– А-а-а!!! – заорал великан. – Холодно!!! Помогите!!!

– Зачем ты все время столько жрешь, боров?! – заорала на него Джина, от всей души лупя его ногами по голове. То ли пыталась протолкнуть, то ли так просто – для удовольствия.

– Мишенька, помоги! – присоединился к ней Койфман, толкая Остапа изо всех сил.

Ежов тоже начал толкать. Но это не помогло. Даже когда к ним присоединился еще и Косколито, Остап все равно ничуть не сдвинулся. Он так и торчал в люке, как что-то, что очень плотно застряло. Ну, допустим, пробка в горлышке бутылки. Изъезженное сравнение, но других в голову не приходит.

– Дьявол с ним, пошли через другой вход! – бросила тщетные попытки Джина.

– А он?! – поразился Ежов.

– А он пускай торчит! Хоть на еде сэкономим...

– Ты настоящий друг, Кроу! – иронично посмотрел на нее снизу Остап. – Я знал, что на тебя можно положиться.

– Скотина! – пнула его в плечо Джина.

– Эй, а у меня идея! – радостно воскликнул Михаил.

Он нашел в кармане свой «кастет» и включил его на постоянный луч. Лазерная шпага легко разрезала металл самолетного корпуса. Косколито и Койфман отступили в пассажирский салон, Джина залезла с ногами на сиденье. Остап заорал – его обожгло раскаленным металлом.

– Ежов, аккуратнее! – схватил его за лодыжку он. Теперь заорал Михаил – гигант стиснул так, что затрещала кость. – Я же неодетый – мне горячо!

– А почему ты неодетый?! – крикнул в ответ Ежов. – Материалу не хватило?!!

– Тупой он, вот почему! – ответила Джина. – Тупой, как... а, уже неинтересно.

Неинтересно ей стало потому, что Ежов закончил разрезание, и Остап полетел вниз – в ночную темноту. С металлическим воротником на груди. Он почти мгновенно скрылся из глаз – ночь выдалась такой, что хоть глаз выколи. Ежов нервно сглотнул – он надеялся увидеть, как будет действовать гравистан.

– Я следующая! – тут же сиганула за ним Джина. Головой вниз, обхватив колени руками, как учили в десантных войсках.

Косколито просто шагнул вперед с бесконечно мрачным видом, как бы показывая, что уж он-то не собирается выпендриваться, как все эти безмозглые человеки.

Койфман тем временем успел привести прежних пилотов. Когда ребята увидели, что проклятые инопланетяне сделали с их самолетом, их чуть инфаркт не хватил.

– Давайте, деточки, принимайте управление назад, летите, куда летели, и чтите день субботний, - дружелюбно наставил их на путь истинный бывший раввин. – Мишенька, дружок, прыгай ты, а я уж, так и быть, последним...

– А может лучше я последним? – без особой надежды предложил Ежов, наклоняясь над люком.

Койфман ласково улыбнулся и с силой толкнул его в спину. Винтовкой.

Глава 14

Не, я не понял, на меня что, наехали?!

Авторитет, сбитый трамваем

Моручи расхаживал по пустому залу, как лев в клетке. Заканчивалась четвертая его ночь в этом чужом мире. Первую он провел в сумасшедшем доме, вторую на заброшенной даче, третью на квартире покойного Зверева. В четвертый раз ему пришлось ночевать в тренажерном зале, ожидая появления разгневанных братков.

Часы показывали пять утра. После того, как Падогова и его быков выгнали за дверь, капитан приказал всем готовиться к скорой атаке. Конечно, существовала вероятность, что Третьяков струсит и не решится нападать, но ее значение не слишком сильно превышало ноль. Во всяком случае, Денисов в это не верил – криминальный авторитет Баран (кстати, Третьяков вполне справедливо ненавидел это свое прозвище, впадая в неконтролируемую ярость, если его так называли) не привык отступать, когда ему бросали вызов. Однако и Святослав убегать не собирался. Имперцы вообще никогда не отступали.