Судя по всему, это был душ. Ряд кранов в стене, парочка туалетных кабинок поодаль и прочие непременные атрибуты санузла.

– Тут раньше бомбоубежище было, - отдуваясь, сказал Перов. – Дом старый, еще довоенный. Дверь надежная – пулеметом не возьмешь.

– А бластером – запросто, - вздохнул Моручи, прислушиваясь к творящемуся с той стороны. – Все, приехали...

– Слышь, капитан, это че?.. Это кто был? Менты?..

– Имперца брать живым! – послышался снаружи знакомый голос, отвечая на вопрос Денисова. – Остальных – как получится!

– Эй, Громенко, давай договоримся! – крикнул в ответ Моручи. – Отпусти остальных, зачем они тебе?

– Ну уж не-ет! – довольно ответил майор. – Теперь моя очередь диктовать условия! Сдавайтесь, тогда, может быть...

– Имперцы не сдаются! – крикнул в ответ Святослав.
– Мы умираем, но не сдаемся!

– Капитан, капитан, ну мы-то же не имперцы! – начал тянуть его за рукав Денисов. – Слышь, давай лучше сдадимся!

– Ни за что! – загорелись фанатические огоньки в глазах Моручи. – Не бойтесь, я вас врагу не отдам!

– Ф-фух...

– Я вас сам убью! – гордо закончил фразу капитан, доставая оружие.

– Капитан, не дури! – заорал Николай. К нему присоединились Марина и Перов.

– А что такое? – искренне удивился Моручи. – Я потом и себя тоже убью – сеппуку...

– Капитан, сепукнуть мы всегда успеем! Че ты, блин, выкодрешиваешься, горячий самурай?!

Святослав очень неохотно убрал ди-кольт обратно, решив немного повременить с коллективным самоубийством.

А снаружи царило подозрительное затишье. Громенко и его люди ковырялись с дверью, но все никак не могли ее вскрыть. После нескольких безуспешных попыток раздался осторожный стук.

– Имперец, ты еще там? – неуверенно спросил майор.

– Молчи, капитан! – тут же завопил Денисов. – Молчи, как партизан!

– Имперец, ты это... ты сдавайся... – попросил Громенко. – Мы всех твоих людей того... ты там один остался.

– Каких еще людей? – не понял Моручи. – Не было у меня никаких... ах, моих людей! Это было только начало! – грозно воскликнул он. – Остались другие, и они скоро явятся!

– Капитан, это ты о ком? – тихо спросил Денисов.

– Похоже, они братков Третьякова постреляли... – с явным удовлетворением констатировал Перов. – И самого Третьякова тоже...

– Ну, одной проблемой меньше, - равнодушно пожал плечами Денисов. – Был... и помер... Слышь, Андреич, так у тебя тут и туалет есть!

– Ну а как же?

– А че мне не говорил? – возмутился Николай. – Зажал, да, зажал? А я, значит, как последний [цензура], в угол ходи?!

– Сержант, что я тебе говорил насчет уборной? – поморщился Моручи. – Ну что мне тебя – носом тыкать, как котенка? На пол даже Остап не прыскает, а он это любит, как никто...

– Имперец, ты все еще там? – спросил Громенко.

– Да тут я, тут, - отозвался Моручи. – Чего тебе?

– Что у тебя тут за дверь такая? – недовольно спросил майор. – Может, облегчишь мне работу, сам откроешь, а? Ну мы же все равно ее вскроем, только тогда уж точно никого не помилуем!

– Рядовой, здесь есть другой выход? – на всякий случай уточнил у Перова Моручи, не соизволив ответить Громенко.

Перов только махнул рукой. Да Святослав и сам видел, что другого выхода нет – пустая каменная коробка.

– Плохо, - попенял ему он. – Всегда надо делать запасной выход.

– Слышь, капитан, нам бы тут немного продержаться, а там менты приедут! – неожиданно обрадовался Денисов, чей небольшой мозг все это время старательно обрабатывал информацию. – Там же стреляли, как на войне – наверняка кто-нибудь вызвал! Блин, о ментах мечтаю, до чего дошел...

– А ведь верно... – заулыбался Моручи. – Нам, конечно, с милицией тоже не по пути, но они все-таки лучше...

– Даже и не надейтесь! – крикнул Громенко, прекрасно слышащий каждое слово. – Мы тут под видом ОМОНа, проводим операцию! Мы и есть милиция, имперец!

– Шайтан! – скрипнул зубами Моручи.

Марина, до сих пор сидящая на холодном полу с отупевшим видом, неожиданно вскочила и начала молотить по стальной поверхности двери.

– Выпустите меня! – оглушительно завизжала она. – Выпустите! Я не с ними! Я заложница!

На той стороне кто-то что-то тихо спросил. В ответ тихо засмеялись. Потом «омоновцы» еще некоторое время приглушенно переговаривались.

– Да это та девчонка, - наконец сказал Громенко. – Которую имперец в больнице подобрал. Полная дура.