– Вот как? – опешил Третьяков. – Ну что ж, век живи, век учись... А если я скажу, что мы культурные люди, вы тоже обидитесь?

– Нет.

– Хм-м... Ну хорошо, тогда я продолжу там, откуда вы меня прервали... только напомните мне... хотя сам уже вспомнил. Семен Андреевич, что вы скажете, если я предложу купить ваше заведение? Ну вы же согласны, что оно не приносит прибыли?

– Так вот зачем вы все это... – с явным запозданием дошло до культуриста. – А зачем?..

– Ну, предположим, это мой маленький каприз, - улыбнулся Третьяков. – Но это, в принципе, может подождать. Гораздо больше мне хотелось бы побеседовать с нашим общим знакомым – вами, Святослав Степанович. Скажите, вы не хотели бы работать на меня?

– Не работай с ним, он же падла позорная! – тут же завопил Николай.

– Да, я знаю, - обернулся к нему Третьяков. – Но мне как раз и нужны такие люди.

– Блин, е-мое, да я ж не тебе говорю! Капитан, не соглашайся! – пихнул его в бок Денисов, бешено подмигивая сразу обоими глазами.

– Николай Николаевич, лет двадцать назад, когда я, как некоторые говорят, «мотал срок», в нашей среде ходила поговорка: «Когда паханы шлепают, шестерки кочумают». Вы понимаете значение этой поговорки?

– Сержант, исполнять, - приказал Моручи. – У нас тоже есть похожая поговорка: «Голос капитана – это голос всего экипажа».

– Именно, именно, - удовлетворенно кивнул Третьяков. – Я рад, что мы добились взаимопонимания. Мне не хотелось бы чересчур давить, Святослав Степанович, но у вас есть всего лишь два варианта – или стать частью моей команды, или в срочном порядке отбыть из города. Мне, если честно, все равно, что вы выберете. Точнее, я бы предпочел второй вариант – мне не так уж нужен такой прыткий молодой человек.

– Неужели только два варианта? – усмехнулся Моручи.

– Ну, конечно, есть еще третий, - сложил ладони на объемистом животе Третьяков. – Но мне бы не хотелось до этого доводить...

Денисов, которому запретили открывать рот, изо всех сил корчил рожи, силясь привлечь внимание капитана. А еще он усиленно старался понять, с чего это вдруг Третьяков так раздобрился – обычно он не затруднял себя предупреждениями.

– Так вот, к чему я веду... – благодушно начал Третьяков и вдруг замер на полуслове.

Впрочем, замерли все – на улице раздавались какие-то странные звуки. Выстрелы. Звуки выстрелов и еще какие-то другие, похожие на шипящий свист.

– Это бластеры, - неторопливо встал Моручи, перевернув стол. Он превратил его в небольшой дот.

– Типа как?! – вскочил Денисов, перевернув стул. Никакой надобности в этом не было, но Колька-Хорек просто не мог не выместить свое плохое настроение на ни в чем не повинной мебели.

– Я хотел бы выслушать ваше объяснение происходящего, Святослав Степанович, - все еще вежливо, но уже с красным лицом попросил Третьяков. – Мне казалось, мы договорились о перемирии...

Снаружи донеслось еще несколько шипящих звуков. Кто-то приглушенно вскрикнул. Крик был подозрительно похож на предсмертный...

– Что происходит?!! – яростно взревел авторитет, выхватывая небольшой пистолет.

– Я тут ни при чем, - холодно ответил Святослав, быстрым движением вышибая пистолет у Третьякова и кидая его Перову. Культурист с интересом осмотрел новый для себя предмет (до сего дня он ни разу не держал в руках ничего огнестрельнее пневматической винтовки), крякнул и запихнул его в карман.

– А мне опять дулю... – заворчал Денисов.

– Вы, [цензура] [цензура], что, решили, что я вас не [цензура]?! – зарычал Третьяков. Вся напуская интеллигентность слетела с него в один миг. – Да я вас...

Ему не дали договорить, ибо дверь слетела с петель, снесенная шквалом огня. В помещение ворвались шестеро бойцов в боевых скафандрах, вооруженные тяжелыми пушками. Лиц за металлопластиковыми шлемами было не видно.

Все шестеро ударили единым залпом прямо в Моручи. Капитан резко дернулся, схватил Третьякова за плечи, подняв толстяка, как пушинку, и закрылся им от вражеского огня. Авторитет дико закричал – в него попали сразу пять плазменных сгустков. Шестой прошел мимо, оставив черное пятно на стене.

– Назад! – закричал Моручи, прикрываясь уже мертвым бандитом и двигаясь к металлической двери в дальней стене. – Отходим!

Мог бы и не говорить – Перов уже давно открыл стальную дверь и затащил туда Денисова с Мариной. Обоих за шкирку.

Моручи отшвырнул толстяка в сторону, перекувыркнулся, выпуская в нападающих град пуль и одновременно увертываясь от плазменных сгустков, и ворвался в спасительную дверь. Перов захлопнул ее и повернул тяжелое колесо.

– Это че за хрень? – начал озираться Денисов.