– Утром я тебя и так увижу, а здесь, во сне, вот ты какая… прекрасная.

Лиза чувствовала его прерывистое дыхание над своим лицом, потом его тело, которое осторожно прижимало ее к кровати.

– Ты же устал?

– Да, я устал, поэтому с тобой и отдыхаю. Завтра будем спать до вечера, а там в госпиталь на заработки пайка.

Лиза прижимала молодого человека к себе и чувствовала, как уже его плоть желает проникнуть в нее…

Утром поспать долго не пришлось. Кто-то настойчиво стучал в двери.

Жан открыл глаза. В комнате было уже светло. Он снова прислушался, и стук повторился.

Жан прикрыл одеялом Лизу и тихо встал, прошел в гостиную, встал у двери.

Стук снова повторился.

Он вспомнил, что стоит совершенно голый, тихо вернулся в спальню, чтобы надеть нижнее белье, и опять вернулся к входным дверям.

– Кто там? – тихо спросил он.

– Зотовы здесь жили? – послышался слабый женский голос по ту сторону. – Мне бы кого-нибудь из них увидеть, если кто из них остался.

Жан вздрогнул, услышав эту фамилию. Он вернулся, чтобы прикрыть в спальню дверь, и решил открыть.

На пороге стояла очень старенькая женщина в черном платке и с котомкой в руке.

– Ты не Зотов, – сразу определила она, взглянув на Жана. – А кто-нибудь еще есть?

– Есть, внучка. Вы проходите. – Жан провел старуху в гостиную. – Садитесь, я сейчас позову.

Он усадил гостью на стул у стола, а сам поспешил в спальню.

Когда он вышел, то обомлел. Старуха сняла свой черный платок, распустила свои редкие рыжие волосы и смотрела на него черными как смоль глазами.

– Сейчас Лиза выйдет, – заикаясь, пробормотал Жан. – Вас не Люсия Петровна случайно величать?

– Именно так, – кивнула она головой. – А ты, я так полагаю, Жак?

– Жан.

– Да, да, Лиза говорила, Жан. Как, Жан, дела?

– Нормально. Может, чай будете? У нас сахар есть.

– Чай выпью, – не стала отказываться Люсия Петровна. – Где же Лизочка?

Вышла из спальни Лиза и, увидев свою тетушку, бросилась в ее объятия.

– Жанчик, это Люсия Петровна. Она нас нашла, – торжествовала Лиза. – Как ваше здоровье, тетушка?

– Слабенькое, – пожаловалась старуха. – Плохо стала видеть и много чего путаю.

– Жан, наливай чай. Как хорошо, что вы нас нашли! Мы вам очень рады!

– Очень, – буркнул Жан, понимая, что скоро наступит конец их встречи.

– Это тот самый мальчик, о котором ты мне всегда говоришь? Хорошенький, внимательный, вежливый. – Люсия Петровна бросила на него пронзительный взгляд.

– Мы сейчас в госпитале работаем, – стала рассказывать Лиза. – Там паек дают солдатский. Прожить можно.

– Ты уж меня, племянница, прости, что так получилось. Стара стала и многого не понимаю. Кто бы мог подумать, что вы здесь окажетесь. Тут просто какой-то ад. Я пока шла, столько насмотрелась…

Жан налил всем по стакану чая и присел рядом.

– Ничего страшного, тетушка, мы уже привыкли.

– К этому нельзя привыкнуть, – твердо заявила она. – Здесь повально умирают люди. Что это за время, что за год?

– Сорок первый, осень, – ответил Жан. – Идет война, и Ленинград в блокаде. Можно хоть как-то помочь этим людям?

– Нет, сынок, я здесь бессильна… Я могу только одно – побыстрее вас отсюда убрать.

– В другое место?

– Нет. Я могу вас отправить в то время, из которого вы сами. И все.

– И все?

– Да. И все.

– А если мы все вас попросим еще организовать встречу? Это реально?

– Я уже и не знаю. Может не получиться теперь у меня. Ты знаешь, сколько мне лет, сынок?

– Догадываюсь, – тихо ответил Жан. – Я как-то считал, точно не помню, но примерно лет так двести пятьдесят.

– Чуть больше, – поправила она.

– Вот бы мне так, – позавидовал Жан.

– Не дай тебе бог столько жить, – возразила Люсия Петровна. – Что бы ты делал все это время? На кого бы был похож?

– Не знаю, – пожал плечами Жан.

– На мумию фараона. На такую, как я. Живи столько, сколько тебе положено.

– А сколько мне положено?

– Племянница, что он такой любопытный? Если будешь знать свое будущее – тебе не интересно будет жить. Суть в этом и заключается. Поэтому живи, сколько тебе определил Бог. Ты такой красивый и умный мальчик, а с такими годами будешь старым, как сухарь, и весь сморщенный от времени. В голове твоей будет одна пустота… Не спеши взрослеть. Старость сама придет, ты и не заметишь как.