– Сотник?

Лесовик кивнул. К уголку здорового глаза потянулись тоненькие морщинки. Если улыбка и появилась, то все равно потонула в зарослях бороды.

– Да. Так меня звали на прииске.

– Ты... Ты живой?

О выдал! Глупее вопроса придумать трудно. Но Сотник понял мое замешательство. Протянул руку:

– Можешь потрогать.

Его рукопожатие оставалось таким же крепким, как и полгода назад.

Вот что интересно. Знал-то я человека всего ничего: осень и зиму да весеннего месяца березозола маленькую толику, потом долгое время считал его погибшим и вот радуюсь встрече, словно родного брата повстречал. Аж слезы на глаза навернулись. Да и то сказать: а обрадуюсь я так встрече с Динием, которого и в лицо успел позабыть? Что у нас с ним общего, кроме родителей?

– Здесь Гелка, – по-дурацки улыбнувшись, ляпнул я. Вряд ли он помнит девчонку, которую избавил от надругания и смерти...

Но Сотник кивнул:

– Я знаю.

Странное чувство охватило меня. Навроде того, когда хочется почесаться, а руки связаны. Рассказ о выпавших на нашу с Гелкой долю злоключениях так и рвался с языка. А облечь его в слова и связные фразы оказалось непосильной задачей. Эх, Молчун, Молчун... Как же ты собрался ученых в Вальоне поражать своими историями? Одно дело в уме, сам с собою, разговаривать, а совсем другое – вслух. Как говорят поморяне – две большие разницы.

Сотник тоже молчал. Улыбался или нет – не поймешь. Борода надежно укрывала любые эмоции. Еще один говорун, каких поискать. Каждое слово из него тяни, как ржавые гвозди из старого горбыля. А ведь, думаю, ему есть что порассказать. Как выжил? Где с троллем повстречался? Каким образом они наткнулись на нас? Ничего, будет время – все выпытаю. С пристрастием.

– Это хорошо, что вы рады встрече, – вновь пропел тролль. Видно, устал ждать, пока мы наговоримся, вернее, намолчимся всласть.

– Кто это? – спросил я Сотника, не придумав ничего лучше от растерянности.

– Так, верно, принято у людей говорить о присутствующих, будто их нет? – не замедлило отреагировать чудовище.

Как он своей пастью такие звуки выпевает? Ну чистый менестрель!

– Прости моего друга. – В голосе Сотника звучала нескрываемая ирония. – Моя вина. Я вас не познакомил.

– Прости меня, – повернулся я к серой громадине.

– Я не обижен, – отвечал он. – Я понимаю твои чувства. Вы, люди, во всех встречных существах ищете опасность и ждете подвоха. В чем-то вы правы.

– Да нет же. – Я попытался возразить, объяснить, что страха не испытываю с того самого мгновения, как узнал в бородатом лесовике друга, которого считал давно погибшим.

– Я последний из народа фир-болг, – проговорил тролль. – Можешь называть меня просто Болгом.

Фир-болг? Никогда не слышал о таком племени... И, боюсь, никто из людей не слышал. Иначе Кофон обязательно упомянул бы о них на своих лекциях. Ну хотя бы разок. Уж такой дотошный любитель старины не пройдет мимо народа одноглазых, говорящих великанов.

– Не трудись вспоминать, Молчун. – На маленьком уродливом лице моего собеседника никаких чувств не отражалось, но изменения в голосе говорили обо многом. И сейчас, готов отдать правую руку, ему было весело. – Нас истребили еще до вашего прихода на север.

Истребили? И он так легко об этом говорит?

Впрочем, время лечит. А если учесть, что первые орды моих диких, вооруженных дубинами и каменными топорами предков перевалили через Крышу Мира больше восьмисот лет тому назад, за такой срок скорбь о погибших сородичах может надоесть.

Погоди-ка! Больше восьмисот лет? Значит, они бессмертны, как и сиды?

– Конечно, я бессмертный.

Я вздрогнул от неожиданности. Точное попадание слов Болга в канву моих размышлений заставило вспомнить об Этлене, его пугающей проницательности, и насторожиться. Читать мысли не так уж сложно. Все дело в мастерстве владения Силой и навыках, нарабатываемых тренировками. Сложно замаскировать твое вмешательство в чужой разум так, чтобы другой человек ничего не почувствовал. Это дается самым умелым.

– Он не читает мысли, Молчун, – усмехнулся Сотник (нет, эти двое словно сговорились подтрунивать надо мной). – Даже я догадался, о чем ты задумался.

– Я не читаю мысли, – подтвердил Болг. – Мне это не нужно.

– А мог бы? – Что я все топчусь на месте? Смелее надо, решительнее.

– Не знаю, – ответил он не задумываясь. – Когда-то, давно, скоро тысячу весен тому, мы могли обмениваться мыслями. Как бы это понятно сказать? Говорить на расстоянии. Но только по обоюдному согласию собеседников.