— Ну, в общем-то да, мы действительно деловые партнеры, ваша честь. Вы же понимаете, что в таком маленьком городе…

— Очень хорошо понимаю. А также я понимаю и возражения мисс Соренсон. Благодарю вас, мистер Эндрюс. Вы свободны.

— Мистер Гринберг?

— Что еще, мисс Соренсон?

— Я могу вам немного помочь. Понимаете, я уже заранее чувствовала, что у кого-нибудь руки начнут чесаться вывести меня из этого дела. Так что пришлось все устроить заранее. Я — наполовину владелица.

— Наполовину владелица?

— Ламмокса. Вот, посмотрите, — она вынула из сумочки документ и протянула его Гринбергу. — Запись о продаже, все правильно, все по закону. Во всяком случае — должно быть. Я сама скопировала из городской книги.

Гринберг изучил бумагу.

— Форма записи вроде верная. Записано вчерашним днем… Таким образом, с точки зрения гражданского права вы добровольно взяли на себя долю материальной ответственности, пропорциональную доле владения. Но это не относится к уголовным преступлениям, совершенным ранее даты покупки.

— Какие там еще уголовные преступления! Ерунда это все.

— Как раз данный факт и должен выяснить суд. И не говорите «ерунда», это не юридический термин. Но встает вопрос, имела ли личность, подписавшая данный документ, право продавать эту собственность. Кому принадлежит Ламмокс?

— Конечно же Джону! Так значится в завещании его отца.

— Да? Это обусловлено завещанием, мистер Постл?

Перед тем как ответить, мистер Постл пошептался с миссис Стюарт.

— Именно так и записано, ваша честь. Существо, называемое «Ламмокс», переходит в собственность несовершеннолетнего Томаса Стюарта. Миссис Стюарт имеет только косвенные права, через сына.

— Прекрасно. — Гринберг передал запись о продаже секретарю. — Задиктуйте это в отчет.

Теперь Бетти успокоилась и позволила себе малость уступить.

— Хорошо, ваша честь, назначайте, кого хотите. Но чтобы я тоже могла выступать.

— А это что-нибудь изменит? — вздохнул Гринберг.

— Думаю, почти ничего.

— Тогда занесем в протокол, что вы вдвоем с мистером Стюартом, несмотря на неоднократные предложения суда, настояли на том, что будете защищать себя сами. В связи с этим суд вынужден возложить на себя бремя защиты ваших прав и обязуется консультировать вас в вопросах гражданского права.

— Не огорчайтесь, мистер Гринберг. Мы вам верим.

— Уж лучше бы наоборот, — сухо ответил Гринберг. — Но давайте дальше. Вот этот джентльмен в конце стола… Кто вы?

— Я? Я здешний корреспондент «Галактик пресс». Моя фамилия Хови.

— Да? Секретарь передаст прессе стенограмму заседания. Позднее, если кому-нибудь потребуется, я могу дать интервью. Только чтобы без съемок рядом с этим существом. Есть кто-нибудь еще из журналистов?

Встали два человека.

— Бейлиф поставит вам стулья у барьера.

— Спасибо, судья. Но сперва…

— За барьер, пожалуйста. — Гринберг посмотрел по сторонам, — Все, пожалуй… Нет, еще этот джентльмен. Назовите, пожалуйста, себя.

Вставший был одет строго — в куртку и серые полосатые шорты. Держал он себя неловко, однако с достоинством.

— Сэр, если высокому суду угодно знать мое имя, то я Т.Омар Эсклунд, доктор философии.

— Не вижу тут ничего особо угодного или неугодного, доктор.

Вы имеете отношение к какому-либо из этих исков?

— Да, сэр. Я нахожусь здесь как amicus curiae — друг суда.

— Суд, — нахмурился Гринберг, — предпочел бы сам выбирать себе друзей. Изложите свое дело, доктор.

— Если изволите, сэр, я — местный исполнительный секретарь лиги «Сохраним Землю для людей». — От ужаса Гринберг чуть ли не застонал, чего Эсклунд, по счастью, не заметил — он как раз взял в руки довольно объемистый манускрипт.

— Ни для кого не секрет, что с самого начала безбожной практики космических полетов — на Земле, родине нашей, которую Божественное провидение поручило нашим заботам, появляется все больше и больше существ… я сказал бы лучше — скотов… самого сомнительного происхождения. Мы сталкиваемся с прискорбными последствиями этого безобразного…