Хоуп перевела взгляд на Дилана. Мысль о том, что она могла бы прийти к нему домой, заставила сердце шерифа биться сильнее.

— Может быть, — ответила она и взъерошила волосы Адама. — А ты подстригся.

— Ага, — отозвался тот, не пытаясь увернуться. — Как раз сегодня.

Если не считать весьма короткого списка людей, включавшего в себя родственниц да еще Шелли, Адаму не нравилось, когда женщины касались его или слишком с ним сюсюкали. И помимо разговоров с дамами всё из того же списка, это был самый долгий разговор с женщиной, который Дилан когда-либо слышал от сына. Обычно тот прибегал к односложным звукам. Интересно, как же Хоуп удалось пройти проверку Адама? Дилан знал, что все хорошее отношение сына к новой знакомой тут же пропадет, стоит ему заподозрить, что отец хоть немного интересуется ею. И какая ирония, что Хоуп интересовала шерифа больше всех женщин! Черт, да то, как она смотрелась в своих спортивных шортах, настолько его восхищало, что Дилану приходилось старательно смотреть ей в лицо, не позволяя своему взгляду блуждать по ее обтянутому спандексом местечку между ног.

— Лучше мы пойдем, — произнес шериф и положил руку на спину Адама.

Хоуп прошла с ними в начало магазина и встала впереди в очереди в кассу. Пока Иден пробивала какой-то парочке купленные ими футболки, Дилан разглядывал затылок Хоуп, ясно вспоминая, как последний раз вот так же стоял сзади нее и смотрел на ее немного размытое отражение в окне.

— Эй, Хоуп, — позвал Адам и потрепал ее по руке, чтобы привлечь внимание, — может, когда я вернусь, мы с Уолли построим новую палатку у тебя дома?

— Сын, нельзя вот так напрашиваться.

— Все в порядке. — Хоуп оглянулась через плечо на Дилана, затем ответила Адаму: — Если вы, ребята, снова придете, то вам придется придерживаться нескольких правил. Например, никакой борьбы в доме. — Она немного подумала и добавила: — И раз уж вам так нравится все тянуть, то можете прийти и помочь мне выдергивать сорняки. Я заплачу.

— Пять баксов!

— Ага.

Подошла ее очередь, и Хоуп положила на прилавок два диска.

— Это и все? — спросила Иден, беря коробки с фильмами.

Хоуп не сразу ответила, видимо, потому что лишилась дара речи, впервые хорошенько присмотревшись к миссис Хансен. Сколько Дилан себя помнил, Иден всегда красила волосы в фиолетовый, использовала фиолетовые тени для глаз и фиолетовую же губную помаду.

А еще жила в фиолетовом доме и водила фиолетовый «Додж Неон». Черт, да она даже своих визгливых собачонок выкрасила в тот же цвет! Иди, ее близняшка, предпочитала голубой. Неудивительно, что обе вышли замуж за мужчин, привыкших напиваться еще до полудня.

— Да, это все, — наконец вымолвила Хоуп.

Иден пробила покупку и потянулась за бумажным пакетом.

— Мой зять — Хэйден Дин. Тот, что заступился за вас в «Оленьем роге» и ввязался в драку с Эмметом.

Миз Спенсер расстегнула молнию своей поясной сумки:

— Я очень ему благодарна за помощь. Это было так мило с его стороны.

— Мило-шмило, — пренебрежительно отмахнулась миссис Хансен. — Хэйден — бабник и любит подраться, даже не сомневайтесь. Если бы у моей сестры было хотя бы столько мозгов, сколько Господь дал леммингу, она бы сбросилась к чертовой матери с ближайшего утеса, уж поверьте. Все знают, что Хэйден встречается с Дикси Хоув, когда у той не получается найти кого-нибудь получше. Дикси влюбчива как кошка, и если бы она так хорошо не красила волосы, ноги бы моей не было в ее салоне.

— Э-э… правда? — протягивая двадцатку, выдавила Хоуп.

Дилан тихонько засмеялся. Уж если она сейчас в шоке от миссис Хансен, что же с миз Спенсер станет, когда она окажется в одной комнате с обеими сестрами разом? Эти женщины могли заболтать до смерти.

— Да, вот еще, — продолжила Иден, принимая у Хоуп деньги, — если вам в вашей книге по сюжету понадобится персонаж, которому придется умереть мучительной смертью, то Хэйден отлично подойдет на эту роль. Он мало того, что волочится за шлюхами, так еще и ни черта не делает, пьет как сапожник и страшный, как смертный грех. Может, сочините, чтобы его поразила эта разъедающая плоть болезнь?

Дилан смотрел, как «хвост» Хоуп качнулся вправо-влево, когда она отрицательно покрутила головой:

— Не знаю, с чего вы взяли, но я не пишу книгу.

— Иона сказала, что Мелба шепнула ей, будто вы пишете книгу про Хирама Доннелли.

— Я сочиняю статью, а не книгу.

Иден сложила свои фиолетовые губы в разочарованной гримасе:

— Ну, пожалуй, это и правда не одно и то же. Не так интересно. Целая книга куда увлекательнее. — И протянула Хоуп сдачу. — Кому-нибудь стоит написать о моей семье. Ух, что я могла бы порассказать! Вы знаете, что моя семья владела первым салуном в городе? А еще первым борделем. Заходите как-нибудь, я расскажу вам историю, как мои двоюродные деды поубивали друг друга, дерясь из-за девицы по прозвищу Френчи.

— Пап? — прошептал Адам. — А что такое бордель?

— Объясню позже.

— А знаете, почему ее звали Френчи?

Хоуп сунула сдачу в сумочку и схватила пакет:

— Потому что она была француженкой? — и стала незаметно продвигаться к краю прилавка мимо шариков из полированного агата и накладных игрушечных зубов.

— Нет. Из-за ее специализации на менаж-а-труа.

— Замечательно, — выдавила Хоуп, схватившись за дверную ручку. И, бросив в сторону Дилана мученический взгляд, выскочила из магазина так, будто за ней черти гнались.