— Номер сухогруза или его название в материалах указаны?

Я был готов услышать: «Для этого мне нужно будет перетряхнуть всю Сеть: узнать график движения судов и так далее. Нереально, мне кажется». Но услышал совсем другое, короткое: несколько очевидцев с биноклями сообщили следователям и журналисту, который работал на месте происшествия: «Меркурий-2».

— Сейчас гляну, что это за судно и что оно перевозит в принципе. Ага, грузы в мешках, навалочный груз. Порт приписки — Туркменбаши.

— Команда тоже туркменская?

— Ну, милый мой, откуда я знаю? Флаг точно туркменский. — Проныра поторопился попрощаться в хвалебном стиле: — Хорошая работа?

— С меня причитается.

Я прервал связь с Пронырой.

Для меня все стало на свои места. История повторилась. С разницей в шестнадцать лет. Все новое — хорошо забытое старое.

Я припомнил Белоногова: по его словам, Аннинский контактировал с операми из ФСКН, составлял какую-то базу, возможно, работал с архивами. Там (в моем представлении — это пыльное помещение, в которое свет проникает через круглые слуховые окна) он и наткнулся на интересную информацию. Копнул под Вадима Перевозчикова, с которым был знаком по лодочной станции, и получил ответный удар: деньги. Крупную сумму откупных за молчание. Взять их — означало закрыть глаза на преступный бизнес Перевозчикова и косвенно, как результат подкупа, влиться в преступную группировку. Отказаться от денег — означало подставить под удар как себя, так и своих близких: все-таки он имел дело с международной преступной группировкой. Мафия — она и в Туркмении, и в Афганистане мафия.

У меня не было и минуты свободного времени. В одном из отделов моего бумажника лежал чек с автозаправки «Ромашка», и мне нужно было его отработать. Эта автозаправка находилась в нескольких километрах от Солнечногорска. Я оседлал свой байк и с ветерком прокатился на северо-запад от столицы, в местечко, которое раньше носило названия — Гомзино, Солнечная гора. Королевой этой бензоколонки была симпатичная и пухлая женщина лет тридцати пяти. Глянув на нее, я отверг вступление: «Везет же мне на пышек». Дело есть дело.

— Услуга за услугу, — сказал я ей и вручил свою визитку. — Когда заподозрите вашего мужа в измене, просто позвоните мне.

— Вы кастролог?

Я показал ей свое удостоверение частного сыщика и вручил визитку:

— Нет, я не удаляю половые железы у самцов.

— Жаль, — индифферентно заметила она. — Так чего вы хотите?

— Просмотреть видео с ваших камер слежения. — Я назвал дату и точное время и вручил чек. — Мой друг заправлялся здесь. Я это знаю наверняка, но мне нужно получить доказательства. Плюс я могу увидеть то, о чем рассказать мне не смог бы никто. Чаще всего я доверяю своим глазам.

Она тоже доверяла своим глазам. Этот слегка пожелтевший чек плюс мое удостоверение частного сыщика и хорошо подвешенный язык расположили меня к ней. Не прошло и десяти минут, как она предложила мне место рядом с собой, и когда я занял его, буквально впился глазами в монитор: я увидел Виталия Аннинского… Потом — Клима Полякова. Клим вышел из своего «Фольксвагена» и, вынимая бумажник из пиджака, пошел к зданию автозаправки, прямо на камеру видеонаблюдения. Вот он пропал из виду. Служащий АЗС скрутил пробку с бензобака, вставил в его горловину пистолет, отошел к другой машине, чей бензобак уже наполнился. Пассажирская дверца поляковской машины открылась, выпуская наружу мужчину лет тридцати, чуть сутуловатого и широкоплечего, одетого в голубую рубашку. Вот он наклонился вперед, назад, вбок, присел, разминая затекшую спину и ноги. Полез в карман, вручил заправщику в форменной куртке деньги — десятку, скорее всего. Он был выше Клима — в этом я убедился, когда сам Клим вернулся из павильона к машине. Не знаю, был ли он подчиненным Клима, но распоряжение Полякова, сопровождавшееся недвусмысленным жестом, он выполнил беспрекословно. Идеальный исполнитель.

Идеальный исполнитель?

Меня бросило в дрожь — так близко я был от разгадки. Настолько близко, что даже не сразу сообразил: с согнутой спиной и выдвинутыми вперед плечами, он был именно тем человеком, которого я так долго искал…

Его не было среди матросов, которых я видел на лодочной станции. Однако это не так уж и важно.

И другая важная деталь, которая перечила моим наблюдениям: некоторые признаки в его облике и манере держаться позволили мне его назвать исполнителем, тем не менее, он был более представительным, чем Поляков. Я мог бы даже предположить, что он пользовался авторитетом. И тем не менее им понукал «какой-то» шкипер.

«Нива» Аннинского уехала, судя по счетчику в углу кадра, четыре минуты назад. Имея такую тачку, как у Клима («Фольксваген Пассат» 6-го поколения), я бы не стал беспокоиться на этот счет. Ползущую со скоростью 90 километров в час «Ниву» на этом «тропическом ветре» можно было догнать еще до Зеленограда. Вот Клим занял место за рулем и, дождавшись отмашки заправщика и пожелания доброго пути, тронул машину с места.

Я получил возможность просмотреть этот интересный материал благодаря чеку с АЗС.

— Увидели все, что хотели? — спросила меня администратор.

— Гораздо больше, — ответил я, кося глазом на ее декольте.

Мы расстались друзьями.

Мне понравилась машина Полякова — немецкое качество, благородное семейство, сборка в Цвиккау и все такое прочее. Но две черные, как смоль, и тяжелые, как броневики, «Ауди» с включенными отсечками произвели на меня неизгладимое впечатление. Я ничего не мог противопоставить двум гигантам в деловых костюмах, готовых лопнуть под давлением мышц. Один из них с ходу ударил меня в солнечное сплетение, другой двинул в шею, чуть прихватывая подбородок…