Лекция подходила к концу по мере того, как люди покидали зал.

Галя тоже вышла, но позволила американцу догнать себя.

– Здравствуйте, меня зовут Стив, – сказал он четко, медленно, чтобы и ребенку было понятно.

– Галя, – протянула ему руку в знак дружбы. Не сердиться же на мужчину за его интерес.

И они вышли вместе на улицу.

– Моя машина. Вас подвезти? – махнул Стив в сторону.

– Спасибо. Да.

Галя выбирала самые короткие слова и фразы, чтобы Стиву было легче ее понимать, а она могла, если что, перевести.

– Это ваш сын? – вежливо спросил американец.

– Нет, я – няня. То есть я – дизайнер, на компьютере. Но сейчас помогаю, две недели. Его зовут Сема.

– Сэм, – подсказал он.

– Да, Сэм, конечно. Он стесняется. Confused, – объяснила Галя молчание мальчика.

Они сели в машину. Галка спросила из приличия:

– А вы кем работаете? Job?

– No job. Безработный, – он выговорил длинное слово очень хорошо, как часто употребимое.

– Я тоже…

– А где ты живешь? – поинтересовался Стив, куда везти пассажиров.

– У Семы в семье, временно. – Она поняла его по-своему. – А вы?

– On the boat, – и махнул в сторону побережья.

– На корабле? – не поняла сути Галя.

– Да, на маленьком. Хочешь, покажу? Sam, would you like to visit a big-big ship? – обратился к ребенку Стив.

– Yes, Sir, – с тихой радостью ответил мальчик.

Бог мой, да этот мальчик давно живет в своей особой Америке! Галя не могла сопротивляться детскому желанию пуститься в приключения.

Новый знакомый в самом деле жил на катере, пришвартованном к причалу. На катере было все необходимое для жизни. Душ, туалет, мини-кухня, розетки. Но жить здесь мог только один, ну максимум два человека, в тесноте да не в обиде. Фантазия об американском принце, то есть профессоре, развеялась как дым. Теснясь за крохотным столиком в каюте, грея руки о чашку с чаем, Галя попыталась расспросить Стива о его жизни.

– Почему вы говорите по-русски? Вы – русский?

– Нет, я не русский. У меня был бизнес. Во Владивостоке, – Стив показал рукой на запад. – Там у меня было много кораблей. Больших. Рыбу ловить. Продавать, – он помогал себе руками как мог. Галя не понимала сути того, что описывал Стив.

– Вы были капитаном?

– Нет, хозяин. Это были мои корабли.

Трудно представить себе судовладельца, живущего на лодке.Комикс какой-то. Стив разгорячился – похоже, для него было исключительно важно быть понятым.

– В перестройку это было очень дешево, купить корабль. Я продал дом, купил много кораблей, – объяснял он торопливо.

– А где они? Во Владивостоке? – уточнила Галя.

– Да, они ловят рыбу для России. Я – банкрот. Сгорел на фиг, – засмеялся, демонстрируя знание глубин русской души и языка.

– Ничего себе!

Поставьте себя на место крупного бизнесмена, владельца судов, в минуту, когда ему сообщают, что все это богатство больше ему не принадлежит и, скорее всего, принадлежать уже не будет никогда. Беременность все-таки не такая существенная перемена в жизни. После нее вполне можно жить, два-три года – и ты свободен и счастлив.К тому же детей никто не отберет. Это гораздо менее рискованное предприятие, чем судовладение.

– Я хочу познакомить тебя с моей girl-friend. Кирстен. Она тоже любит Россию. И тоже имела много кораблей, – с облегчением предложил Стив, не желая производить впечатление конченого человека.

– Как же вы Россию любите, если она вас обманула?

– Россия – великая страна. Она первой открыла космос. Россия всегда будет великой. Деньги – это nothing. Ноль. Без палочки.

А что ему еще остается, кроме как изображать из себя народовольца-бессребреника? Он бы еще алые паруса натянул над своим катером. Или алый стяг поднял… Вот уж чудак из чудаков!

– А ты хочешь на океан? – продемонстрировал он русскую широту американской души.

– Почему океан? Я не умею плавать… Я боюсь, – забеспокоилась Галя за себя и за Сему.

– Я тоже боюсь. Но мы не будем плавать. Мы будем смотреть. Это так же красиво, как космос, – торжественно пообещал Стив.

– А можно?

– Легко! Мы хотели. Кирстен будет рада.

Вот странный, неужели Кирстен будет приятно, если он приведет другую женщину? У американцев все как у русских, только наоборот.