Ольга, коротко вздохнув, сказала в подушку:

– Не знаю… Нет, конечно нет. Что бы там ни было, он отец моих детей.

– Ты поэтому живешь с ним? Поэтому не уходишь? – настойчиво спросил Руслан.

Внутри его настоящей физической болью отдавалась мысль, что Оля – нежная, чуткая, благородная Оля – живет с человеком, для которого убийство – лишь неприятный эпизод в бизнесе.

– Почему ты вышла за него замуж? – не отставал он. – Из-за денег?

Оля встала с постели, подняла с пола платье, высоко вскинув тонкие руки, легко в него проскользнула.

– Можно сказать и так, – глухо отозвалась она, затем решительно помотала головой. – Нет, не так! Ты не понимаешь, деньги – это только внешнее. Просто… мне было семнадцать лет, понимаешь? Мне еще хотелось гулять, бегать на свидания, танцевать, а на меня вдруг свалилась ответственность за всю семью. Мама болела, брату нужны были новые джинсы, а денег ни на что не хватало. Ни маминой зарплаты, ни заработанного мной в парикмахерской. Я жила в постоянной панике, что завтра проснусь, а на стол поставить будет нечего. И мама спросит меня: «Оленька, а что у нас на завтрак?», и Юрка будет смотреть голодными глазами, а мне нечем будет их накормить. Я задыхалась от этих мыслей, мне просто хотелось, чтобы кто-то пришел и сказал: успокойся, больше тебе не нужно ни о чем думать, я все возьму на себя. И тут появился Миша.

– Ты любила его? И сейчас любишь? – Руслан до боли сжал ее тонкое запястье.

Оля попыталась высвободиться, но его пальцы мертвой хваткой держали кисть.

– Не знаю, я не знаю! – выкрикнула она. – Мы прожили вместе почти четырнадцать лет, он мне как близкий родственник. Я не сомневаюсь, что он – страшный человек. Но все это не так просто, понимаешь? Мы не чужие друг другу люди. Я нужна ему, а мне… для начала мне просто некуда уйти. Мою дорогую мамочку с братом Миша сразу после нашей свадьбы сплавил в Эстонию, к родне. И там их содержит на самом высоком уровне с единственным условием: чтобы они не совались в Москву, чтобы у меня никого, кроме него, не было, понимаешь? Он кукловод, диктатор, он умудряется так подмять твою волю, что ты этого даже не замечаешь. И я не могу так просто от него уйти.

– А я? – требовательно спросил Руслан. – Как я вписываюсь в эту картину? Так, ни к чему не обязывающая связь, легкое летнее развлечение? Потом я уеду, ты погрустишь немного, и все станет, как раньше?

– А как ты хотел? – Она выдернула наконец руку, потерла пальцами онемевшее запястье. – Мне кажется, ты еще ничего мне не предлагал. А уже считаешь возможным задавать вопросы, что-то требовать.

– Прости, – с трудом выговорил Руслан. – Просто я… Я измучился, понимаешь? Как только подумаю о том, что он к тебе прикасается…

Руслан осекся, заскрежетал зубами. Ольга положила ладонь на его пылающий лоб, попросила мягко:

– Не думай об этом, не мучай себя. Когда я с тобой, той, другой, жизни для меня не существует.

– Как мне не думать, если он там тебя… – он, не договорив, оборвал себя, в отчаянии ударил кулаком по стене. – Мне убить его хочется, а я должен…

Оля подалась к нему, обхватила, обвила руками, прильнула всем телом. Он крепче прижал ее к себе, целуя мокрые от слез веки. И вдруг ясно осознал: если Миша узнает, догадается, – а он узнает рано или поздно, можно не сомневаться, – он ведь может убрать ее, заказать, да просто убить собственными руками. Приблизит дуло пистолета к ее виску, который Руслан столько раз целовал, чувствуя вкус влажных волос. Сожмет ладони на нежной вздрагивающей шее и будет давить, пока в ямке не перестанет биться пульс. Навалит подушку на ее родное, прекрасное лицо…

В тот же день он попросил у Миши пару выходных, сославшись на срочные личные дела, покидал в сумку вещи и сбежал из поселка. Заперся в пустой пыльной квартире. Сим-карту, с которой звонил Ольге, выдрал из телефона и швырнул из окна вместе с батарейкой. Видел, как желтый кусочек пластика, покружив в воздухе, упал на бетонный козырек над подъездом дома, провалившись куда-то в находившийся там мусор.

Руслан запутался, чудовищно запутался. Позволил втянуть себя в какую-то страшную криминальную игру, выстрелил в человека, который оказался невиновным, влюбился в женщину, принадлежащую боссу. Все его четкие, сформированные годами принципы трещали по швам. Дьявольское раздвоение, поселившееся в душе, мучило его. Два дня он просто сидел в пустой квартире, пахшей чужими людьми, щелкал кнопками старого, еще советского, телевизора, пересматривал свои любимые фильмы Гая Ритчи, слушал Высоцкого. На душе было мерзко, муторно.

Ему удалось забыться сном на некоторое время, но и это не принесло успокоения.

Сон его был тревожным: снилось выцветшее от жары блекло-голубое небо над Джелалабадом. Там, где в десяти километрах от Мараварского ущелья проходила граница с Пакистаном.

Приближение советской колонны духи услышали издали. По всей видимости, моджахеды не рассчитывали на подобный исход событий. Они спокойно встали, умылись, наверное, и позавтракать успели. Потом сели в автобус и поехали к выходу из ущелья, к горам. Тут-то их и встречал на высотке умело замаскированный отряд Киреева. Все кончилось очень быстро – даже потерь не было, а из двадцати семи духов не ушел никто.

Руслана не в первый раз уже мучил во сне тот давний рассвет. Пять утра, солнце еще висит за кромкой острых скал, а впереди – спина Маги. А совсем-совсем сзади страхует Киреев. И тут – казалось, со всех сторон и из-под солнца – забили тяжелые пулеметы. Духи! Руслан вскинул автомат, прыгнул под скальный карниз и одновременно, в прыжке, короткой очередью подснял двух с нависающей террасы.

Пролетела граната из «РПГ», оставив за собой дымный хвост. За ней – другая. Две минуты, и внизу, в долине, вспыхнув, взвились чадные костры. Руслану и сверху, с карниза, по которому шел их отряд, показалось, что ноздри забило тяжелым духом горелого человеческого мяса.