По натуре Ольга была человеком честным, правдивым, не склонным искать себе оправданий, твердо уверенным, что за свои поступки нужно нести ответственность. Она сама согласилась выйти замуж за Мишу, возможно, приняла тогда непродуманное решение, поддавшись на уговоры матери, устав от вечной неустроенности, свалившегося на ее плечи непосильного груза. Но, как бы там ни было, она это сделала, позволила надеть себе на палец кольцо, поставила свою подпись в толстенном загсовском гроссбухе, а значит, должна была нести ответственность за свое решение. Даже тогда, когда поняла, что брак этот был ошибкой, когда убедилась, что мужа не любит, тоскует и томится в этой золотой клетке.

Почти четырнадцать лет она всеми силами старалась быть хорошей женой, хорошей матерью своим детям. И вдруг, в одночасье, все рухнуло. Встречи с Русланом были для нее как глоток свежего воздуха, как отчаянная попытка урвать у судьбы хоть клочок, хоть кусочек счастья. Пускай незаконного, ворованного, чужого – но счастья. Ей думалось, она заслужила эту передышку, этот кусочек радости. Теперь же оказалось, что за эти мгновения приходилось расплачиваться несчастьем близких. Она забросила сыновей, забыла о муже. С какой стороны ни посмотри – мерзкая, лживая, порочная тварь.

Она врала мужу, врала детям, врала любовнику. Однажды Руслан что-то упомянул о будущем, и она бросила сухо: «Нет никакого будущего». Они не имели на него права.

Даже ему, мужчине, которого полюбила отчаянно. Со всей силой незаконной, украденной страсти, даже ему она приносила лишь боль и разочарование. Руслан – благородный, великодушный, честный. Он умел быть нежным и не стеснялся этого. Сильный, заботливый, надежный. И в то же время больной, изломанный, измученный ночными кошмарами, нуждающийся в ее ласке и понимании.

Сколько раз он, не медля ни секунды, не раздумывая, заслонял ее собой от любой, даже мнимой опасности. Укутывал ее своей курткой от дождя, сам вымокнув до нитки, легко вскидывал ее на руки и переносил через лужи. И она чувствовала себя маленькой девочкой под надежной защитой. А иногда, когда он, вздрогнув, просыпался, задремав ненадолго во время их короткой встречи, весь в поту, дрожащий от ужаса, Ольга понимала, что его снова мучает что-то страшное, то, о чем он не хотел ей рассказывать, она начинала утешать и успокаивать его, чувствуя себя в такие моменты чуть ли не матерью этому взрослому, большому и сильному мужчине. Знала, что нужна ему, необходима как вода, как воздух, чтобы просто жить, дышать, улыбаться солнцу.

Что же ей теперь делать? Признаться во всем Мише? Она не питала иллюзий относительно великодушия и всепрощения своего мужа. Он никогда не отпустит ее, не позволит им с Русланом быть вместе. Пригрозит, что отберет детей, и она останется, конечно же, останется. Разве сможет она жить без этих смешных, нескладных мальчишек, которые когда-то толкались пятками в ее животе, потом улыбались ей из колыбелек, старательно разевая беззубые рты. Которых она учила ходить, и они, крепко сжимая крохотные влажные кулачки, старательно делали при ней свои первые шаги. Вместе с которыми наперегонки плавала в море – а ну, кто быстрей до буйка? Мазала зеленкой сбитые коленки, лечила ангины и простуды, выслушивала сбивчивые рассказы о первых детских любовных переживаниях, читала вслух Питера Пэна… Неужели когда-нибудь она научится жить без них? Нет, это невозможно, нечего и думать.

Продолжать встречаться тайно? Но Миша рано или поздно узнает, и страшно даже представить, что он тогда сделает. Господи, он ведь убьет его, убьет Руслана! Как она могла, во что втравила его? И это ты, несчастная безмозглая шлюха, называешь любовью? Из-за своей похоти подставить любимого до боли человека под пулю?

Нет, нет, этому нужно положить конец. Сейчас же!

Ольга вышла из спальни, перегнувшись через перила лестницы, посмотрела вниз и, убедившись, что мужа в гостиной уже нет, потихоньку вышла из дома. На сад успела опуститься черная, источающая аромат цветов июльская ночь. В небе тихо светился серебром ковш Большой Медведицы. Легкий ветер налетел с реки, коснулся лица влажной прохладой и запутался в ветвях кустов у забора.

Руслана Оля нашла позади дома, он, как обычно, обходил территорию перед сном, проверяя, все ли в порядке, на местах ли охрана, работают ли камеры. Он услышал ее шаги, обернулся. Лицо напряженное, настороженное.

– Что случилось?

Она кашлянула, прижала ладонь к вздрагивающему горлу, произнесла:

– Руслан, я не смогу завтра с тобой встретиться. Вообще не смогу больше. Никогда.

– Так, – он медленно кивнул, глядя куда-то себе под ноги. – Я понял тебя. Значит, поиграли и хватит? Надоело? Решила вот так просто вышвырнуть меня?

Он бросил на нее прищуренный взгляд, на скулах заиграли желваки.

– Что?.. – опешила Ольга.

Сначала подумала, может, шутит? Но Руслан не шутил, смотрел на нее с едва сдерживаемой яростью.

– Ты думаешь, мне легко далось это решение? – Она шагнула к нему, но он отступил назад, бросил сквозь зубы:

– Не подходи! Камера прямо над нами.

Ольга страдальчески сжала руки, умоляюще выговорила:

– Пойми меня, я больше так не могу, нервы на пределе. У меня муж, дети, не забывай.