Приск, уверившийся в себе после недавней победы, уже не сомневался, что среди присутствующих чуть ли не более других осведомлен о многом. Посему осмелился он дать совет достаточно дерзкий: не идти через Хатру – времени у армии достаточно. Впереди целое лето, чтобы вернуться домой.

Он говорил и ощущал спиной противный неприятный холод – как будто кто-то в упор смотрел ему в затылок. Не сразу понял, что все в палатке императора не просто молчат, а молчат демонстративно. И сам Траян молчал и смотрел на говорившего исподлобья.

– Ты закончил? – спросил, когда трибун умолк, так и не договорив последней фразы – настолько молчание вокруг него стало мучительным.

– Да, наилучший принцепс.

– Мне не нужно безопасное возвращение, – отчеканил Траян. – Мне необходимо победное возвращение.

Неудачный выбор. Неудачная дорога. Хатра закрыла ворота перед римским императором. Нельзя сказать, чтобы это было неожиданным, но все же Приск втайне надеялся, что Хатра и дальше будет союзником Траяна. Дозволит римлянам уйти назад в Сирию и притворится покорной. Зачем им эта осада, это восстание, если Траян не требовал с города дани и не приказывал принять в стены римский гарнизон. Все что нужно было сейчас римскому императору – это изъявление покорности, запасы воды и зерна, мулы для дальнейшего марша. Не вышло. Правитель Хатры расценил, что Траяну город не взять, и решил заявить о своей независимости немедленно. На требование открыть ворота и встретить императора Рима лично он ответил отказом. Была ли в этом вина Приска? Вряд ли. Ясно было, что Хатра и не собиралась подчиняться Риму – она вообще никому не собиралась подчиняться, она была слишком непокорной, слишком независимой, слишком уверенной в себе, чтобы встать перед кем-то на колени – даже на время. Однако – не напортачь Приск так отчаянно с посольством – возможно, правитель Хатры пошел бы на переговоры с Траяном.

Сейчас же даже ни один посол не явился в лагерь Траяна.

Приск как никто другой хорошо знал укрепления этого города и понимал, что быстро Хатру покорить не удастся. Но когда он попросил слова и заговорил о том, что знает в округе колодцы, где можно пополнить запасы воды, а фуража хватит – если двинуться в путь немедленно, Траян попросту его оборвал.

– Ты ничего не понимаешь, трибун! Они заплатят за все! – объявил император. – Яне убегу из-под этих стен как трусливый заяц – это так же верно, как то, что я видел Океан и корабли, идущие в Индию.

В этот миг императору непременно хотелось хоть с кем-то рассчитаться за унижение от своей фальшивой победы и заставить покорно лечь у ног. Но решение это походило на старческий каприз, а не на взвешенный приказ полководца, который привык прежде всего беречь свою армию.

Легионеры и центурионы, ауксиларии и всадники – все устали. Приск это видел, не осада нужна им, а быстрый марш в Сирию и отдых в провинции, набор свежих сил. Хатра же могла предложить только изнуряющую осаду, жару и горькую воду.

Но Траян жаждал непременно наказать непокорных и приказал взять Хатру в кольцо. Тем более – что было еще не жарко, воды вдоволь – шли дожди, и Траян рассчитывал, что на осаду уйдет несколько дней. Запасы продовольствия победители пополнят в городе.

На другое утро римляне стали возводить осадные сооружения вокруг Хатры.

В тот день, когда Плотина увидела стены Хатры, она тут же поняла, что это и есть город из пророческого сна Тиресия, тот самый город в пустыне, которого Траяну стоило опасаться. Уже вечером, после того как римская армия встала лагерем вокруг города, она попыталась уговорить мужа не тратить время на ненужную осаду и идти быстрым маршем в Антиохию, чтобы добраться до Сирии прежде, чем начнется летняя жара. Но разве станет слушать великий воин доводы женщины?

Мятежники должны быть наказаны. Все мятежники!

В первую же ночь с кожаной палаткой Приска случилась авария. Крышу натянули слабо, кожа провисла, набрала воды, исхудавшие ремни лопнули по шву. Трибун и его друзья, ночевавшие в просторной палатке, вскочили с воплями – холодный душ в третью стражу никого не обрадует.

– Это знак… – пробормотал Фламма. – В Селевкии я купил амулеты для защиты от вод Евфрата и Тигра. Но вот от воды в пустыне эти штуки вряд ли защитят…

– Это знак… – согласился Кука. – Знак того, что мы обленились и плохо натянули палатку.

– Дожди скоро кончатся, – сказал Приск, перебираясь в сухую половину палатки.

– Обрадовал… – буркнул Кука.

– Дожди скоро кончатся, – продолжил трибун, – а это значит – нам надо набрать максимум воды. Поутру натянем полог палатки точно так же – и пусть Циклоп отчерпывает воду в ведра. Малыш, раздобудешь нам ведер?

– Нужно еще корыто, чтобы поить коней, – отозвался практичный фабр.

Придумка сработала. За три дня Циклоп набрал воды во все ведра и корыта, что смог добыть Малыш.

А потом холодные дожди внезапно сменились нестерпимой жарой – такой, что порой даже дышать было тяжело – не то что двигаться или идти в бой. Вместе с жарой появились тучи мух, которые облепляли всё – руки, еду, лезли в рот и глаза. Непременно в кружке с водой оказывались эти твари, даже в баклагах, заткнутых пробками, все равно плавали мухи.

Ведра с водой пришлось срочно внести в палатку – дабы их не стащил какой-нибудь предприимчивый малый, а два корыта с водой для лощадей мгновенно опустели – когда Циклоп отлучался, кто-нибудь непременно приводил своего коня на водопой. На счастье, догадливый Малыш вкопал в землю и наполнил большую глиняную бочку.