– А что для тебя брак?

– Для меня?
– он задумался.
– Наверно, в первую очередь союз с человеком, которому доверяешь. Который может обеспечить крепкий надежный тыл.

– Который решает демографические вопросы и наполняет продовольственные склады, - резюмировала я.

– Можно и так сказать, - усмехнулся он.
– А что значит брак для тебя?

– Для меня в первую очередь это союз с человеком, которого ты любишь и который любит тебя.

– Любовь не вечна.

– Кто знает? Дед до сих пор любит бабушку, а отец - маму. Но я так понимаю, в вашей семье по любви жениться вообще не принято, так что тебе меня и не понять, пожалуй.

– Дорогая, в твоем подходе есть довольно спорные моменты. А что делать тем, кто влюблен без взаимности? Влачить жизнь в одиночестве?

– Ну, взаимности можно попытаться добиться, - неуверенно сказала я.

– А если тот, в кого ты влюблен, уже любит другого, причем взаимно?

– Знаешь, я тебе обрисовала свое отношение к браку, но вовсе не собираюсь вести дискуссию о каких-то гипотетических влюбленных, - ответила я.
– Вот если я окажусь в подобной ситуации, то тогда и буду думать по этому поводу. А тебя такие вещи вроде бы вообще волновать не должны.

– То есть, ты не вышла бы замуж, если бы не любила?
– уточнил Штаден.

– Нет, - покачала я головой.

– А тогда почему ты вышла за меня?
– насмешливо спросил он.
– Надо понимать, что ты в меня влюблена?

– Я не считаю наш брак настоящим, - уклончиво ответила я.

– А ты хотела бы, чтобы он стал настоящим?
– внезапно спросил "муж".

Я удивленно на него посмотрела. Хотела бы я прожить всю жизнь с человеком, который меня не любит и даже не скрывает этого?

– Нет, - твердо ответила я.

Дальше мы шли в полном молчании. Я недоумевала, с чего это вдруг ему пришло в голову задавать подобные вопросы, о чем думал Кэрст, я даже не догадывалась. Хорошо хоть печенье не забыли купить, а то мальчик бы точно огорчился. Был он на год младше сестры и никак не мог понять, почему ей все что-то дарят, а ему - нет. Пакет, преподнесенный заботливым дядюшкой, его несколько утешил. Но вот взрослые почему-то выглядели весьма расстроенными.

– Эльза, что это у вас такие похоронные лица?
– недоуменно спросил Кэрст.

– Эдвард женился, - расстроенно ответила его сестра.

– Да быть того не может!
– изумился "муж".
– Я ведь только что рассказывал Эрне, про то, что он больше не собирался вступать в брак.

– У него выбора не было, - пояснил отец именинницы, Вильгельм.

– Да он только за последние несколько лет уклонился от таких союзов, что это казалось совершенно невозможным, - недоумевал Кэрст.
– Он ведь даже из церкви сбежал однажды.

– Из туранского дворца ему сбежать не удалось.

– Неужели он оказался настолько неосторожен, что позволил застать себе с какой-то фрейлиной?

– Хуже. С принцессой. Думаю, королевская семья сама не в восторге от такого союза, но замять не удалось.

– Однако, повезло нашему принцу, что такая примечательная особенность невесты выяснилась до свадьбы, а не после, - усмехнулся Кэрст.
– Да не расстраивайся ты так, сестренка. У них может и не быть детей. Да и есть шанс, что твоему сыну достанется наш титул. Эрна вот не хочет иметь детей.

Присутствующие с изумлением уставились на меня, я с возмущением - на Штадена. Это надо же такое сказать!

– В самом деле?
– недоверчиво спросила Эльза.
– Вы, маги, такие странные. Эрна, неужели брат не шутит?

– Ну, не то чтобы совсем не хочу, - покраснев, пролепетала я.
– Но мне кажется сейчас не самое подходящее время, чтобы обзаводиться детьми.

– Да, - насмешливо сказала Эльза, - если вы будете ждать подходящего времени, то Кристиан действительно может унаследовать титул нашего отца.

Из неловкой ситуации меня выручила именинница. Затребовав свои подарки, она с упоением начала разрывать бумагу. Первой на свет появилась коробка с куклой.

– Какая красивая!
– восторженно воскликнула Софи, глядя то на куклу, то на меня.
– Совсем как тетя Эрна. Я ее так и назову.

Я покраснела еще сильнее. Этот нехороший Штаден действительно нашел где-то куклу, удивительно похожую на меня, и сейчас довольно улыбался, наслаждаясь произведенным эффектом, не обращая ни малейшего внимания на мои укоризненные взоры.