И действительно, при сравнении бюджетов на строительство и бюджетов на обслуживание очень быстро стало понятно, что возводить в двадцати четырех экземплярах пирамиды, подводные площадки, скалы, укрепленные замки, каньоны, гроты и т. п. оказалось бы дороже, чем оплатить проезд клиенту, находящемуся в Халле, который пожелал бы прокатиться на лыжах пятнадцатого августа, или клиенту, оказавшемуся в самом центре Испании, который захотел бы поохотиться на тигров.

Так родилась идея типового контракта: при проживании четырех и более суток клиенту предоставлялась бы возможность без дополнительной оплаты провести каждую последующую ночь в любом другом отеле корпоративной сети. Каждому вновь прибывающему гостю вручался бы своеобразный календарь с перечислением семисот пятидесяти туристических и культурных событий, — на каждое отводилось определенное количество часов, — дабы он мог заказывать сколько угодно мероприятий в пределах своего предполагаемого пребывания в «Marvel Houses», причем дирекция обязывалась бы — без дополнительной оплаты — выполнять его пожелания на восемьдесят процентов. Вот самый простой пример: если клиент, прибывающий в Сафад, заказал бы вразбивку такие события, как катание на лыжах, железистые ванны, посещение старого квартала касбав Уарзазате, дегустация швейцарских сыров и вин, турнир по канасте, осмотр музея Эрмитаж, ужин по-эльзасски, экскурсия по замку Шан-сюр-Марн, концерт филармонического оркестра «Де Муан» под управлением Ласло Бирнбойма, прогулка по гротам Бетарам (« маршрут по всему горному массиву, волшебно подсвеченному 4500 электрическими фонарями! Сокровищница сталактитов и чудесное разнообразие естественных декораций во время прогулки на гондоле, дабы напомнить призрачные виды прекрасной Венеции! Уникальное Творение Природы!») и т. д., то управляющие, обработав данные на мощном компьютере компании, немедленно предусмотрели бы переезд в Куар (Швейцария), где имели бы место лыжные катания по глетчерам, дегустация швейцарских сыров и вин (вина из Вальтелина), железистые ванны и турнир по канасте, и еще один переезд, из Куара в Ванс, для посещения Воссозданных Гротов Бетарама (« маршрут по всему горному массиву в волшебной подсветке и т. д.»). В самом Сафаде могли бы быть организованы ужин по-эльзасски, а также экскурсии по музею и замку с аудиогидами, позволяющими удобно устроившемуся в мягком кресле путешественнику ознакомиться с выгодно представленными и внятно описанными художественными шедеврами всех времен и народов. Однако переезд в Артезию, где стояла сказочная копия касбаиз Уарзазата, и в Орландо-Disneyworld, куда на весь сезон был ангажирован филармонический оркестр «Де Муан», Дирекция могла оплатить лишь в том случае, если клиент остался бы на еще одну дополнительную неделю, а в качестве возможной замены посоветовала бы посещение подлинных синагог Сафада (в Сафаде), концерт камерного оркестра из Брегенца под управлением Холла Монтгомери с солисткой Вирджинией Фредериксбург (Корелли, Вивальди, Габриэль Пьерне) (в Вансе) или лекцию профессора Стросси из Клермон-Ферранского университета на тему «Маршалл Маклюэн и Третья коперниковская революция» (в Куаре).

Разумеется, руководители «Marvel Houses» направляли бы все свои усилия на то, чтобы обеспечить каждый из двадцати четырех заповедников всеми обещанными объектами. При абсолютном отсутствии такой возможности, в одном месте они объединяли бы развлечения, которые в другом было бы удобнее заменить на доброкачественную имитацию: так, например, грот Бетарама был бы единственным, зато в других местах существовали бы такие пещеры, как Ласко или Лез Эйзи, конечно, менее зрелищные, но не менее насыщенные с образовательной и эмоциональной точки зрения. Такая мягкая и гибкая политика позволила бы осуществлять невероятно амбициозные проекты, и уже с конца 1971 года архитекторы и урбанисты начали творить, пусть пока еще на бумаге, настоящие чудеса: перевозка камень за камнем и строительство в Мозамбике оксфордского монастыря святого Петруния, воссоздание замка Шамбор в Осаке, уарзазатской Медины в Артезии, Семи Чудес Света (макеты в масштабе 1:15) в Пембе, Лондонского моста на озере Траут и дворца Дария в Персеполисе в Уистле (Мексика), где предстояло повторить в мельчайших деталях все великолепие резиденции персидских царей, несметное множество их рабов, колесниц, лошадей и дворцов, красоту их любовниц, роскошь их музыкальных церемоний. Было бы жаль тиражировать эти шедевры, поскольку оригинальность всей системы заключалась как раз в географической уникальности чудес и мгновенном исполнении желания, которое мог высказать состоятельный клиент.

Результаты исследований покупательского спроса и рыночных возможностей отмели все сомнения и опасения финансистов, так как они совершенно неопровержимо доказывали существование столь значительной потенциальной клиентуры, что можно было вполне обоснованно надеяться окупить проект не за пять лет и три месяца, как указывали первые расчеты, а всего лишь за четыре года и восемь месяцев. Начался приток капиталов, и в первые месяцы 1972 года, с реальным запуском проекта, было объявлено о строительстве двух экспериментальных комплексов в Трауте и Пембе.

В соответствии с пуэрториканскими законами 1 % от общего бюджета «Marvel Houses International» должен был тратиться на приобретение произведений современного искусства; в гостиничном бизнесе обязательства подобного рода чаще всего приводят к тому, что в каждом номере отеля вывешивается какой-нибудь подкрашенный акварелью рисунок тушью с пейзажами Сабль-д’Ор-ле-Пен или Сен-Жан-де-Мон, либо перед главным входом выставляется какая-нибудь нелепая громоздкая скульптура. Но «Marvel Houses International» претендовала на более оригинальные решения, и, наметив три-четыре идеи — создание международного музея современного искусства в одном из гостиничных комплексов, покупка или заказ двадцати четырех значительных произведений у двадцати четырех действующих мэтров, учреждение «Marvel Houses Foundation» для распределения стипендий молодым художникам и т. п., — руководители «Marvel Houses» решили снять с себя этот второстепенный для них вопрос, поручив его какому-нибудь искусствоведу.

Их выбор пал на Шарля-Альбера Бейсандра, который был франкоязычным швейцарским критиком, регулярно публикующим свои хроники в «Фрибургском эксперте» и «Женевской газете», а также цюрихским корреспондентом полудюжины французских, бельгийских и итальянских периодических изданий. Генеральный директор «International Hostellerie» — и, следовательно, генеральный директор «Marvel Houses International» — являлся одним из его постоянных читателей и несколько раз успешно пользовался его советами относительно инвестиций в произведения искусства.

Приглашенный на Совет директоров «Marvel Houses» и введенный в курс дела, Шарль-Альбер Бейсандр сумел легко убедить компаньонов, что самый подходящий способ упрочения их престижа — это собрание очень небольшого количества первоклассных произведений: не музей, не скопление, и уж во всяком случае, не хромированная рамка над каждой кроватью, а горстка шедевров, ревностно хранимая в одном-единственном месте, которые любители со всего мира мечтали бы увидеть хотя бы раз в жизни. Воодушевленные подобной перспективой, руководители «Marvel Houses» дали Шарлю-Альберу Бейсандру пять лет на собирание этих раритетов.

Итак, в распоряжении Бейсандра оказался пусть пока еще условный — окончательные расчеты, включая его собственные комиссионные в размере 5-х процентов, планировалось произвести не раньше 1976 года, — но все же колоссальный бюджет: более пяти миллиардов старых франков, сумма достаточная, чтобы приобрести три самые дорогие картины в мире или, — как он забавы ради высчитывал в первые дни, — скупить полсотни работ Клее или почти всего Моранди или почти всего Бэкона или практически всего Магритта и, может быть, пять сотен работ Дюбюффе, два десятка лучших работ Пикассо, сотню картин Де Сталя, почти всю продукцию Франка Стелла, почти всего Клайна и почти всего Кляйна, всего Марка Ротко из коллекции Рокфеллера, а к ним — в виде бонуса — всего Хюффинга из фонда Фитчуиндера и всего Хюттинга «туманного периода», которого Бейсандр, впрочем, находил скорее посредственным. По-детски наивная экзальтация, вызванная этими подсчетами, очень быстро прошла, и Бейсандр довольно скоро понял, что его задача оказалась более сложной, чем ему представлялось сначала.

Бейсандр был человеком искренним, внимательным, совестливым, открытым, он любил живопись и живописцев и чувствовал себя по-настоящему счастливым, когда после долгих безмолвных часов, проведенных в мастерской или в галерее, его наконец пленяло устойчивое присутствие картины, ее прочное и невозмутимое бытие, ее плотная очевидность, которая мало-помалу проявлялась и превращалась в нечто почти живое, нечто исполненное, одновременно простое и сложное «здесь» и «сейчас», как знаки какой-то истории, какого-то труда, какого-то знания, которые наконец-то проступали в итоге трудного, петляющего и, быть может, пытливого начертания. Разумеется, задание, порученное руководителями «Marvel Houses», носило меркантильный характер; тем не менее, оно ему позволяло, изучая искусство своего времени, множить эти «волшебные мгновения», — выражение принадлежало его парижскому коллеге Эсбери, — и он взялся за дело с воодушевлением.