Приехал случайно и неожиданно. Он летел из Рима в Токио, но тайфун «Катя» закрыл Токио, и самолет сделал вынужденную посадку. Мудрые отцы из филармонии преподнесли певцу хлеб-соль, ключи от города и лошадь Пржевальского. Отказаться от концерта после такого приема он просто не мог.

Билеты были проданы раньше, чем население устремилось к кассам. Певцу был предоставлен лучший зал. В день концерта пилоты местных авиалиний докладывали об огромном скоплении народа в одной точке города.

Не имеющие билетов угрюмо провожали взглядами счастливчиков, спешащих на концерт.

У затянутых паутиной касс бодрствовали печальные оптимисты.

Они ждали чуда.

До начала концерта оставалось десять минут.

К даме с мужем, грустившим на тротуаре, подошел плохо выбритый гражданин в сапогах и, оглянувшись, тихо спросил:

— На концерт желаем?

Лицо его свидетельствовало о непричастности к богеме, а пары сивушных масел, клубящиеся над гражданином, заставляли усомниться в его возможностях. И все же супруги ответили «да».

Гражданин пригласил их следовать за ним, и через несколько минут они очутились на каких-то задворках. Здесь уже стояли две девушки-студентки, молодой прораб и старушка с небольшими усиками. Все они нетерпеливо переминались с ноги на ногу и преданно смотрели на спасителя.

Спаситель придирчиво осмотрел собравшихся и сказал:

— Зовут меня Алик. Слесарь-краснодеревщик. Беру рупь с носа. Платить вперед!

Собрав деньги, Алик вдруг наклонился и, икнув, открыл какой-то люк.

Из отверстия потянуло болотными кошмарами и ужасами инквизиции. Девушки-студентки заглянули и пискнули. Старушка охнула и перекрестилась. Дама в цигейковой шубе сказала что-то по-английски, и муж проглотил таблетку. Прораб сосредоточенно плевал в дыру.

Видя смущение клиентов, слесарь Алик привел сильный аргумент:

— Да ради такого певца куда хошь полезешь!

Он спрыгнул первым, и откуда-то издалека донесся его крик:

— После третьего звонка в зал не пустят!

Это решило дело. Студентки закрыли глаза и с визгом повалились в дыру, где их ловил хохочущий от счастья Алик.

Прораб присел и исчез, как десантник в люке самолета. Даму в шубе муж опускал долго и осторожно. Дама непрерывно давала ему советы по-английски и уходила под землю, как скульптура греческой богини в трюм корабля.

Наконец все, кроме старушки, очутились внизу. Старушка семенила вокруг люка, раздираемая противоречиями.

— Бабка! — орал Алик из-под земли. — Не тяни резину! Рупь накроется!

Он знал людские слабости. Вспомнив о рубле, старушка перекрестилась и с криком полетела в преисподнюю.

Первое, что она почувствовала, были руки сатаны, схватившие ее.

Первое, что она увидела, были зубы сатаны, лязгнувшие, как трогающийся товарняк.

— Цыц! — сказал сатана Алик, и она успокоилась.

Отряд двинулся в путь. Первым шел слесарь-краснодеревщик с фонариком, за ним студентки, далее бабуся, дама с мужем. Замыкал шествие бравый прораб.

Спертый воздух подземелья, темнота и луч фонарика, шарящий по стенам, навевали тревожные мысли. Не хватало только крысиного писка, летучих мышей и сточных вод. Насмотревшись фильмов, где в нишах звенят цепями скелеты и страшные клоаки хранят свои тайны, путники притихли.

Под ногами бабушки что-то зазвенело. Она подпрыгнула и заголосила. Луч фонарика выхватил груду костей. С истошным воплем старушка умчалась в темноту.

Алик поднял одну кость, зачем-то понюхал и хмыкнул.

— Раздавила, старая, лампы дневного света, спортила!

Супруги предложили, чтобы Алик довел всех до места, а потом пошел искать беглянку.

— Это нечестно! — закричали студентки. — Потомки нас осудят!

Все посмотрели на строителя. Строитель думал.

«Дама с мужем, — размышлял он, — а студентки без мужа».

— Надо искать бабку! — твердо сказал он.

Нашли ее не скоро. Старушка сидела на камне и вязала в темноте кофточку.

— Спасибо, касатики! — обрадовалась она. — Не бросили старую меломанку, не оставили на поругание!

— Иначе нельзя! — сказал слесарь. — У нас каждый человек на учете.

Встреча всех растрогала и сблизила. И даже то, что время концерта наступило, не очень расстраивало.

Отряд продолжал путь в несколько ином порядке. За Аликом шла бабушка, крепко схваченная супругами, чтоб не убежала. Прораб оказался между студентками и, не зная, кому из них отдать предпочтение, стал доказывать, что любви не существует.