— Я уже заработал деньги! — Антон достал из кармана две новенькие пятидесятирублевки. Папаша замер, точно увидел бомбу, осторожно взял хрустящие дензнаки.

— Где раздобыл?

— Толстый Павлик дал, — сообщил Антон. — Он всем своим друзьям подарил по денежке. А мне подарил две денежки, потому что я — его лучший друг!

— Кто такой толстый Павлик?

— Павлик Прохоров, — охотно объяснил Антон. — А еще есть худой Павлик — Павлик Козецкий. Но с худым Павликом я не дружу.

Озабоченный экономист сунул деньги в бумажник, взял сына за руку и торопливо зашагал к детсаду…

Оставив Антона у крыльца, он вошел в раздевалку и увидел родителей, обступивших воспитательницу. Вера Борисовна, маленькая, похожая на мышь, растерянно пересчитывала пятидесятирублевки.

— Приплюсуйте! — сказал Вторушин, протягивая две купюры.

— Четыреста… — прошептала воспитательница. — С ума сойти!

Она открыла дверь в зал, кликнула толстого Павлика. Кудрявый амур, треща автоматом, выкатился в раздевалку. Взрослые смотрели на него, как на малолетнего гангстера.

— Павлуша, — приступила к допросу Вера Борисовна, — где ты взял столько денежек? — она помахала пачкой перед его носом.

— Дома, — простодушно сообщил малыш. — У нас их много. Я завтра еще принесу.

Вера Борисовна, вздрогнув, поспешно вернула Павлика в зал.

— Такого у нас еще не было! — скорбно сказала она.

— Где эго видано, чтоб ребенок мог свободно вынести из дома четыре сотни! — возмутилась одна из мамаш. — Кто у него родители?

Выяснилось: мама Павлика — мастер-косметолог, а папа — директор гастронома. Присутствующие заулыбались, начали шутить: «Ну, тогда другое дело!», «Это они сыну на мороженое выдали…», «Зря, пожалуй, мы вернули…»

«О, люди! Чему радуются! — с досадой думал Вторушин, слушая повеселевших родителей. — Тут в колокол надо бить, а не хихикать!»

И он ударил в колокол. Он заговорил о пагубном влиянии денег на неокрепшие детские души, о привычке к нетрудовым доходам, о дорогих подарках и прочих нездоровых явлениях. Родители притихли, встревоженные нравственной пропастью, к которой приближались их дети…

Речь Вторушина была прервана появлением рослого блондина в дубленке. Поздоровавшись, он приоткрыл дверь в зал и крикнул: «Павлушка! На выход!» Павлик Прохоров, влетев в раздевалку, начал деловито натягивать комбинезон на птичьем меху.

Воспитательница, протянув блондину деньги, стала объяснять, что случилось. Родители осуждающе смотрели на Прохорова-старшего.

— Ну Павлушка! Ну отчебучил! — он легонько щелкнул сына по затылку. — Из шкафа, небось, выгреб?

— Не-а, из тумбочки! — ответил Павлик и выскочил во двор.

— Вы все-таки пересчитайте, — забеспокоилась Вера Борисовна.

— Я людям доверяю! — Прохоров сунул деньги в карман. — Всем товарищам, проявившим порядочность, от меня — спасибо!

— Послушайте! — не выдержал Вторушин. — Ваше дело, где и как хранить сбережения. Но мы требуем, чтобы впредь Павлик не приносил в детский сад деньги!

— Вот именно! — подхватили остальные. — Это безобразие!

— Меры примем, — кивнул блондин, не смущаясь дружной атакой. — Только не надо так волноваться. Он ведь не отбирал деньги, наоборот — делился с друзьями. Как говорится, от доброты душевной…

Родители начали расходиться. Получилось так, что последними вышли на крыльцо Вторушин и Прохоров. Их сыновья, обнявшись, маршировали с воинственными воплями.

— Папа! — крикнул Павлик. — Это Антоша Вторушин, мой друг!

— Твои друзья — мои друзья! — Прохоров-старший, засмеявшись, повернулся к Вторушину. — Ваш?

— Мой! — сухо ответил экономист.

— Отличный парень! — похвалил Прохоров. — Пора и нам подружиться, — он протянул руку. — Прохоров Георгий Васильевич.

Пришлось Вторушину знакомиться, вежливо кивать, говорить какие-то слова. Прохоров, указывая на бежевую «Волгу», стоявшую у тротуара, предложил подвезти, но Вторушин отказался.

— Понимаю, — Прохоров улыбнулся, — ходьба рысцой, бег трусцой. Я бы тоже, да времени нет. — Он крепко пожал руку Вторушина. — Рад знакомству! Загляните завтра ко мне в гастроном. Волочаевская, 19, вход со двора. Есть «салями», копченый язь…

Вторушин послал его мысленно к черту, поблагодарил и двинулся с сыном по тротуару. Мимо пронеслась бежевая «Волга». Прохоров-младший сидел на заднем сиденье, точно усталый начальник.