– Но ты же не знаешь за что. Я теперь могу рассказать, Синий.

Он вложил нож, и этот звук оказался таким громким, что она задохнулась. Он же сказал, смотря на нее: - Мы заново освятили это место, знаешь? Пролили столько крови - оно и так шевелилось, а мы пришли и залили кровью, красной живицей.

– И что же?

Он пожал плечами, снова вытащил нож и принялся очищать ногти - теми же движениями, как недавно.
– Здесь, Хва, мы в безопасности.

Она фыркнула: - Ты, может, и да.

– Скоро тебе придется уходить, сержант. За город. Когда начнутся проблемы, так и сделаешь?

– Ты назвал меня сержантом.

– Да. Потому что передаю приказ. Всего лишь.

– Чей приказ?

Маг смотрел на ногти.
– Не бывает отставных Сжигателей, понимаешь?

– Иди к Худу!

Он удивленно хмыкнул и вставил клинок в ножны (еще громче и раздражающе, чем в первый раз).
– Туда, где сейчас Худ, не пойду. У нас снова правильный командир, тот, кого никогда и не следовало снимать. Чей приказ, сержант?
– Он снова вытащил нож, повторяя все движения.
– Вискиджека.

– При чем здесь он? Я знаю, кого должна отыскать. Знаю даже, где он залег - остается вне Даруджистана, а значит, умнее, чем кажется.
– Она подняла руку, уловила блеск серебра. И в ужасе уставилась на браслеты, окольцевавшие плечо чуть выше локтя.
– Боги подлые! Откуда они? Сними!

– Ты нужна Тричу. Летнему Тигру и так далее.
– Он улыбнулся.
– Закипает котел, любовь моя!

– Дерьмо! Я их надела только потому, что показались красивыми!

Он смотрел, склонив голову набок.
– Растолстела, сержант?

Женщина скривилась: - Взяла за моду всегда носить кольчугу.

– Даже когда спишь? И притом говоришь, что уже не Сжигатель?

– Что же это за сон?

Он вложил нож. На этот раз раздался такой лязг, что она вздрогнула.
– Очень важный, сержант. Смотри на это так. Худ ушел. Врата Смерти остались... нараспашку. Но кое-кто благословил нас. Мы видели смертей больше, чем может выдержать человек, не сойдя с ума. Но мы же не здравые люди? Мы солдаты. Ветераны. Давно разум потеряли. Бывали в таких местах, где безумие кружит штормами, и давно научились ему противостоять. Значит, мы не там и не здесь. Кто лучше управится с вратами Смерти? Все просто, Хватка. Что бы мы ни увидели, не моргнем и глазом.

– Могу выбраться из города. Но будет нелегко.

Он чистил ногти. Лезвие тускло блестело в мутном сумраке.
– Рад слышать в ответе уверенность. Дело в том, что мы не намерены мешать творящемуся здесь. Да и слишком заняты.

– Так что я сама по себе, так?

– Не совсем. Мы отыскали достойного... проводника.
– Он встал. Нож снова скользнул в ножны...

Движение ее пробудило. Дымка лежит под влажным одеялом, посапывает рядом. А у двери что-то есть, пытается влезть внутрь. Тихо ругаясь, Хватка схватила меч, стоявший около кровати.

Увидела, как качнулась задвижка - с тем же звуком, какой издавал кинжальчик Синего Жемчуга.

Кто бы там ни лез, ему плохо удается.
– Что за чудного проводника ты послал, Вискиджек. Даже дурацкую дверь не может открыть.

– Мммм.

– Спи, любимая.
– Она встала и подошла к двери, отбросила задвижку кончиком меча и отступила, позволяя двери раскрыться.

В коридоре сидел уродливый кот.

Уродливый? "Это ж мертвая тварь. Худом клятый неупокоенный кот - боги подлые".

На шее твари ошейник из перекрученных полос кожи. С него свисает тусклая монета или медальон. Хватка присела, подтащила кота ближе, морщась, потому что он не сделал попытки двинуться, просто сидел на заду.
– Боги, ты вонючий.

Прогнившие глазницы были столь же лишены выражения, как и глаза любого живого кота. Она согнулась, взяла медальон. Обе стороны замараны знаками на архаическом гадроби или ривийском. Она прищурилась.
– Клочок?

"Значит, Дымка и Дергун не сочиняли. Они вправду нашли Джагуту проклятого неупокоенного кота".