По пути домой Ванму избавилась от собранных ею образцов и сожгла предоставленное ей колледжем официальное заключение. Джейн уже получила необходимые сведения, так зачем рисковать? Цин-чжао или какая-нибудь домашняя служанка, которой приплачивал Конгресс, могла наткнуться на них и догадаться, что Хань Фэй-цзы проводит очень странный биологический эксперимент. А в той Говорящей с Богами, что посещала колледж, никто не опознает Си Ванму – никогда. Никто ведь не посмеет глазеть на Говорящую с Богами так, как глазели бы на обыкновенную служанку.

– Что ж, когда-то я лишился своей женщины, а теперь и ты потерял свою, – заметил Миро.

Эндер вздохнул. На Миро то и дело накатывали приступы красноречия, а так как горечь в последнее время стала его вторым «я», то слова неизменно били в самую больную точку и, мягко говоря, особой добротой не отличались. Эндер не мог упрекнуть его в желании поговорить: он и Валентина были практически единственными людьми, обладающими достаточным терпением, чтобы выслушивать тягучую речь Миро, не намекая при этом, что пора закругляться. Большую часть времени Миро проводил наедине с собой, погруженным в собственные размышления, поэтому было бы жестоко затыкать ему рот просто из-за нехватки такта.

Эндер не испытал восторга, когда ему в очередной раз напомнили, что Новинья оставила его. Он пытался выбросить из головы эту мысль, сконцентрироваться на других проблемах, в особенности на том, как сохранить жизнь Джейн, ну и на остальным тоже. Но слова Миро заставили его почувствовать, что прежняя боль, пустота, непонятная паника вновь нахлынули на него. «Ее нет со мной. Я заговорю – а она не ответит. Я спрошу – а она не вспомнит. Я даже не могу дотронуться до нее, взять за руку. И самое ужасное – может быть, не смогу больше никогда».

– Да, вот так-то, – пробормотал Эндер.

– Ты, наверно, не хочешь равнять их, – продолжал Миро. – Ведь, по сути дела, она целых тридцать лет была твоей женой, а мы с Квандой дружили ну от силы лет пять. Но если прикинуть, как раз тогда я вошел в пору половой зрелости. Кванда была мне ближе всех, за исключением, может быть, только Элы. В общем, если так подумать, я провел рядом с Квандой большую часть жизни, тогда как ты с матерью – всего половину.

– Да, вот теперь я чувствую себя значительно лучше, – восхитился Эндер.

– Кончай злиться, я-то тут при чем? – мигом встал на дыбы Миро.

– А ты меня не зли, – резонно возразил Эндер.

Миро расхохотался. Слишком уж нарочито.

– Что, поворчать захотелось, а, Эндрю? – хмыкнул он. – Не в духе, да?

Это уж слишком. Эндер резко развернулся на стуле, наконец оторвавшись от терминала. На дисплее вырисовывалась примитивная схема ансибельной сети, Эндер изучал ее, пытаясь выяснить, в какой же части этих случайных переплетений-кружев может скрываться душа Джейн. Он сверлил взглядом Миро, пока тот не перестал смеяться.

– Значит, во всем случившемся с тобой ты обвиняешь меня? – спросил Эндер.

Миро скорее разозлился, нежели растерялся.

– А что, в этом что-то есть, – ответил он. – Ты сам подумай. Вы, все вы, относились ко мне с таким трепетом. У Миро ведь есть достоинство, давайте не будем зря изводить его. Пускай он лучше свихнется от собственных мыслей, да? Только ни в коем случае не заговаривайте с ним о том, что тогда случилось. Неужели тебе ни разу не приходила в голову мысль, что мне нужен кто-то, кто бы периодически шпынял меня?

– А ты подумал, что мне этого как раз не надо?

Миро снова рассмеялся, только на этот раз чуть-чуть запоздало и немножко помягче.

– Туше', – признал он. – Ты обращался со мной так, как хотел бы, чтобы в минуты тоски и печали обращались с тобой, а я сейчас обращаюсь с тобой так, как хотел бы, чтобы обращались со мной. Мы только что прописали друг другу каждый свое лекарство.

– Твоя мать и я по-прежнему муж и жена, – вздохнул Эндер.

– Вот что я тебе скажу, – ответил Миро, – основываясь на опыте, приобретенном мною за целых двадцать с небольшим лет жизни. Тебе станет значительно легче, если ты наконец признаешь, что она никогда не вернется. Что она тебе больше недоступна.

– Кванда для тебя и вправду недоступна. Но с Новиньей все по-другому.

– Она ушла к Детям Разума Христова. Эндрю, она стала монахиней.

– Ты не прав, – покачал головой Эндер. – Согласно обычаю, в монастырь супружеские пары могут вступать только вместе. Без меня ее обет не примут.

– Что ж, – пожал плечами Миро, – значит, ты немедленно заполучишь ее обратно, стоит тебе только вступить в орден. Смотрю на тебя и вижу – будущий Дом Кристан.

Эндер лишь горько усмехнулся: