– Почти все зовут меня Фанни.

Мэллори показался ей вдруг щемяще-трогательным, по-человечески близким. И она почувствовала, как он вздрогнул, когда она прикоснулась к тому ужасному рубцу за ухом. Она дотронулась до него в том особенном, потаенном месте, как те, к которым Рейф прикасался на озере. Господи… Рейф…

Где-то очень далеко, на периферии сознания Фанни услышала его голос. «Прыгай, Фанни. Беги, Фанни. Держись, Фанни!» Лицо ее мгновенно сделалось каменным. Она займется любовью со змием о девяти головах ради того, чтобы… выжить. И этот мужчина был несомненно монстром, монстром с израненным сердцем и измученной душой.

Дьявол убрал ладонью несколько завитков с ее лба и долго, пристально вглядывался в ее лицо.

В дверь постучали. Не отрывая от нее взгляда, Мэллори ответил:

– Войдите.

Дворецкий по имени Обери вкатил тележку со множеством накрытых серебряными крышками блюд и несколькими бутылками вина.

– А, вот и ужин. Вы голодны?

Пусть даже в ее животе все переворачивалось вверх дном, как на корабле в шторм, Фанни собиралась есть со скоростью улитки и обильно запивать еду вином.

– Ужасно.

Мэллори пружинисто поднялся с кушетки.

– Мы с леди обслужим себя сами.

Со своего места Фанни наблюдала, как дворецкий накрывает на стол. Еда без особых изысков, но хорошо приготовленная и элегантно поданная. Им предстояло отведать рыбу, говяжий окорок, отварной картофель и овощное рагу. Не слишком богатое меню, но, право, удивительно, как в этих катакомбах вообще могли приготовить что-то стоящее.

Фанни поднялась и тронула Мэллори за руку.

– Я должна попросить вас об одолжении. Право, это не более чем акт милосердия. – Подавив приступ страха, вызвавший усиленное сердцебиение и нехватку воздуха, Фанни продолжила: – Это касается ребенка, Гарри…

– Мальчика завтра вернут отцу, – коротко ответил Мэллори и усадил ее за стол. Фанни испытала громадное облегчение. – А теперь моя очередь просить об одолжении. – Он обнял ее за талию и прижал к себе. – Я хочу, чтобы вы пришли ко мне по своей воле, осознавая, что делаете… – Он чуть-чуть повернул голову, так, что его губы оказались на волоске от ее губ. – И с удовольствием. – Эти глаза, горящие угли сдерживаемой ярости, прожигали ее насквозь, выискивали малейшие признаки лукавства. – Вы сделаете это для меня?

Дабы он не заметил ее колебаний, Фанни решила смотреть на его губы, которыми искренне восхищалась. Любуясь ими, она подумала о поцелуе, но отмела эту мысль. Слишком много для начала. Не стоит демонстрировать такую степень готовности отдаться по первому его зову. Фанни приоткрыла рот и провела кончиком языка по краю верхней губы. И подняла взгляд.

– Сделаю.

Земля задрожала под их ногами. Раздался гром. Фанни не удержалась на ногах и упала. Мэллори в падении накрыл ее своим телом. От оглушительного взрыва распахнулась железная дверь в апартаменты. Взрывной волной их с Мэллори отбросило на ковер. Мэллори закатил ее под стол.

– Оставайтесь здесь, – приказал он.

Фанни закашлялась.

– Что это было? – в недоумении спросила она.

– Незваные гости. – Он неохотно отпустил ее и выбрался из-под стола. Фанни приподняла скатерть. Мэллори подозвал к себе Обери. Когда пыль улеглась, в комнату вошли еще несколько приспешников Мэллори.

– В одном из помещений внизу произошел взрыв, сэр, – доложил один из вошедших.

Мэллори обвел комнату взглядом. Фанни в это время выползала из-под стола.

– Все цело, – констатировал Мэллори.

Пока мужчины толпились у двери, Фанни, убедившись, что на тележке осталось полно еды, бочком подобралась к ней и высыпала сушеные фрукты из вазочки в салфетку.

– Похоже, Скотленд-Ярд нас выследил, – сказал Мэллори, обернувшись как раз в тот момент, когда Фанни запихивала рогалик в карман платья.

Распрямившись, она удивленно выгнула брови.

– А они оказались сообразительнее, чем многие думают, – сказала она и натянуто улыбнулась.

Похоже, ее реплика не только не разозлила Мэллори, но еще и позабавила. Направляясь к двери, он бросил через плечо:

– С той же вероятностью это могла быть крыса. Известно, что крысы любят полакомиться бикфордовым шнуром. – Взглянув на накрытый стол, он добавил: – Возьмите, что пожелаете, к себе в камеру.

Мэллори поклонился.

– До завтрашнего вечера.

Рейф застонал. Что-то влажное, теплое и шершавое скользило по его лицу. Отхаркавшись пылью и сплюнув грязь, Рейф открыл глаза. Алфред часто дышал в паре дюймов от него. И снова длинный собачий язык скользнул по его щеке.