Линли ждал. Было понятно, что для Барбары это вопрос жизни и смерти. Ее ответ определит природу их взаимоотношений и покажет, что именно, если понадобится, Томасу надо будет сделать, чтобы вытащить ее из того болота, в которое она сама себя завела. Для него было очевидно, что детектив-инспектор Джон Стюарт спустил на Хейверс всех собак в своем неофициальном расследовании. Она должна это понимать. Она также должна понимать, что только если полностью раскроет свои карты, Томас сможет придумать для нее защитную стратегию.

«Ну, давай же, Барбара, – подумал он. – Давай же, двигайся в правильном направлении».

Сначала ему показалось, что она именно это и делает.

– Сэр, я наврала по поводу своей мамы…

И Хейверс рассказала ему о той истории, которую ей пришлось придумать для Изабеллы, чтобы объяснить свое отсутствие на рабочем месте. История о падении ее матери. Она рассказала ему обо всех фальшивках, которые ей пришлось придумать: начиная от несуществующей «Скорой помощи» и кончая частной клиникой. Она также поведала, на что тратила свое время тогда, когда должна была выполнять мудрые распоряжения Стюарта. Рассказала о своих договоренностях с Доути и о встречах с его помощниками. На первый взгляд все выглядело так, как будто Барбара выкладывает Томасу всю правду. Но она ни слова не сказала о билетах в Пакистан, и Линли понимал, что это ее приговор.

Сознание этого сидело у него в душе, как игла. До сего момента он не понимал, как для него были важны его отношения с Барбарой. Большую часть времени она была абсолютно невыносима и выводила его из себя. Но она всегда была правильным копом с очень хорошей головой и, бог свидетель, Томас получал удовольствие от их совместной работы. Она также спасла ему жизнь в ту ночь, когда ему было безразлично, что эту его жизнь может забрать серийный убийца.

Однако Линли не считал, что он в долгу у Барбары Хейверс. Просто он был очень привязан к этой чертовой бабе. Она была больше, чем просто партнер. Она была другом. И, как друг, входила в узкий круг его доверенных лиц: она была частью ткани его жизни, и он хотел сохранить эту ткань неповрежденной, насколько это было возможно, особенно после того, как огромный кусок был вырван из нее с уходом Хелен.

А Барбара все говорила и говорила. Казалось, что она облегчает свою душу перед ним. Линли все ждал, надеясь, что, наконец, придет время полной правды. Когда этого так и не случилось, у него не осталось выбора. В конце ее монолога он сказал:

– Пакистан, Барбара. Вы о нем забыли.

Она попробовала кофе, затем быстро сделала три глотка, осмотрела зал, как будто искала поддержку, и небрежно спросила:

– Пакистан, сэр?

– Авиационные билеты. Один – на имя Таймуллы Ажара. Другой – на имя Хадии Упман. Купленные в один конец в марте, на июльский рейс. Вы об этом не сказали, но в SO-12 мне об этом с удовольствием сообщили.

Их взгляды встретились. Томас попытался прочитать мысли Хейверс по ее лицу, но не мог понять, чего на нем было больше – вызова или огорчения.

– Вы меня перепроверяли, – сказала Барбара. – Не могу в это поверить.

– Упоминание SO-12 вызвало некоторые вопросы. У меня и, что гораздо важнее, у Изабеллы.

– У Изабеллы, – повторила Барбара. – Не у командира и не у суперинтенданта. Думаю, я понимаю, что это значит, правда? – Ее слова звучали горько.

– Ничего вы не понимаете, – спокойно ответил Линли. – В SO-12 я пошел по своей собственной инициативе.

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядом.

– Простите, сэр, – наконец сказала она и отвела глаза.

– Принимается, – ответил Томас. – Ну, так и что там с этими билетами?.. Вы должны понимать, как все это будет выглядеть, когда выяснится, что вы скрывали информацию. Если я выяснил это, просто позвонив Гарри Стринеру, то Стюарт может сделать то же самое.

– Со Стюартом я разберусь.

– Ответ неправильный. Вы хотите с ним «разобраться» и думаете, что сможете это сделать, потому что уверены, что правда всегда победит и что правда даст освобождение… и какие там еще есть афоризмы по этому поводу?

– Правда состоит в том, что он ненавидит меня, и все это знают, включая, простите меня, Изабеллу, сэр. И если мы посмотрим, как она подставила меня под него, чтобы, если он что-то накопает, меня можно было бы переодеть в форму, то, мне кажется, мы поймем весь этот грандиозный план.

Линли проработал в отделе по расследованию убийств достаточное количество лет, чтобы понять, что Хейверс пытается взять беседу под свой контроль и перевести разговор с самого главного на что-то менее опасное. Поэтому он сказал:

– Пакистан, Барбара. Авиационные билеты. Давайте вернемся к ним. Все остальное уводит нас в сферу предположений и заставляет бесцельно тратить наше время.

Она провела рукой по своим торчащим волосам.

– Я не знаю, что это значит, понятно?

– А поточнее? Не знаете, что у него есть билеты в Пакистан, или не знаете, что Ажар купил их в марте, когда он просто еще не мог знать, где его дочь; или не знаете, что вы утаили эту деталь? Что вам непонятно, Барбара?

– Вы злитесь, – сказала она, – и совершенно правильно.