Шрифт:
– Какие деньги? – заорал в ответ Зажорик. – Совсем очумела? Дура! Это народный целитель, мой друг!
– Такой же пьяница и бездельник! Пошли вон оба! Я сейчас полицию вызову! Знаем мы таких целителей, вон, на базаре полно! – Она коршуном налетела на брата и ударила его кулаком в грудь.
Олег Монахов, не вмешиваясь, с усмешкой смотрел на Ирку. Он по-прежнему держал Юлию за руку.
– Идиотка! – проревел Зажорик, отпихивая от себя Ирку. – Совсем озверела?
– Ирочка… – произнесла Юлия едва слышно. – Ирочка, успокойся.
Но Ирка не слышала. Вне себя от злобы, вцепившись в куртку Зажорика, она выпихивала его из комнаты. Испуганный Лапик громко залаял.
– Юля, – Олег сжал руку Юлии, – эти картины… оригиналы?
– Оригиналы, – ответила Юлия и хотела объяснить этому человеку, что картины писал ее сын, Денька, который сейчас в Америке, готовит выставку. Новый человек ей понравился. В нем чувствовались основательность и уверенность. И у него была горячая громадная рука, в которой было так уютно ее ладони.
На шум и крики прибежала снизу из кухни Лиза Игнатьевна.
– Кого вы пускаете в дом? – заорала Ирка на домоправительницу.
– А ты не ори! – осадила та. – Не у себя дома! – Лиза Игнатьевна, как мы уже знаем, не жаловала Ирку за бойкость языка и девичьи одежки.
– Я сейчас же звоню Алексу! – пригрозила Ирка. – Вы пускаете в дом чужих, каких-то шарлатанов!
– Я не чужой, – подал голос Зажорик. – Ты ври да не завирайся! Я Юльку сто лет знаю. И Евгения Антоновича знал. А это Олег Монахов, экстрасенс, приехал из Сибири. Владеет техниками исцеления буддийских лам. Мой друг, между прочим.
– Знаю я тебя и твоих друзей! – парировала Ирка. – Шарлатаны, только бы деньги драть!
– Твои деньги?
– Убирайтесь вон! – Ирка, протянув руку, картинно застыла у раскрытой двери.
– Юля, – настойчиво повторил Олег, не обращая внимания на Иркины вопли, – вы помните, что нужно делать? Светлая трубка, по которой течет энергия. И тепло. И танцы на позвоночнике. Представьте себе, что вы рыба. Знаете, как танцует рыба на траве? Бывали на рыбалке?
Юлия кивнула. Голос толстого человека был удивительно приятным, его хотелось слушать бесконечно.
– Пошли, Жорик! – Олег поднялся, легко сжал руку Юлии на прощание.
– Нет, ты подумай только, какая стерва! – Зажорик никак не мог успокоиться. – Ревнует, зараза! Она всегда была ревнивой, как кошка драная. Меня к отцу ревновала, вечно доносила! Сука! Потом к Володьке, своему первому, не дай бог ему словом со мной перекинуться. Теперешний, Марик, конечно, ни рыба ни мясо, но безвредный. Работал себе на кафедре, преподавал там что-то, она его к Евгению Антоновичу сунула в бизнес, денег больших захотелось. И хоть бы раз за всю жизнь о ком-то хорошо сказала! Так нет же! Все подонки, сволочи, недоразвитые уроды. Юлька единственная, кто ее терпит, вот она и ревнует, боится потерять влияние. Что она без Юльки? Все на Юльке держится. А Юлька совсем плохая. Я чуть с копыт не слетел, как увидел. Бедняга! Что с ней, Монах? Что ты думаешь?
– Не знаю, – отвечал Олег. Он полулежал на сиденье с закрытыми глазами, думал о чем-то своем. – Она не хочет жить, Жорик, вот в чем дело. Я встречал людей в Сибири, местных, которые ложились и помирали. И здоровье вроде ничего, никаких хворей, а желания жить нет. Ложатся и помирают. Еды не принимают, воды не пьют. Все в организме постепенно замирает.
– Так то примитивный народ, а Юльке с чего? Богатая, новый муж, с чего ей не хотеть жить?
– Трудно сказать, – отвечал задумчиво Олег Монахов. – Ее бы на тестах прокрутить, может, действительно какая-нибудь экзотическая мексиканская болячка, вирус, который своих не трогает, а белых косит. А тут еще молодой муж! Искатель приключений… Откуда он взялся, интересно? Кто такой? Полтора года, как мужа нет, и уже новая любовь! Ох, уж эти мне бабы! Не верю я молодым мужьям богатых баб. Марик говорил о ней с придыханием, похоже, любовь. А теперь носит камень за пазухой. Если у него были виды на вдовицу, то он здорово облажался. А она… Она хочет умереть.
– Но почему? Почему?
– Что-то ее точит. Может, смерть мужа, может, чувство вины…
– Не понял!
– Мы же ничего не знаем, Жорик. Муж сидел на работе допоздна, не спешил домой, вечно в разъездах…
– В смысле?
– В том смысле, что дома он бывал редко – раз. Не исключаю, что у него были бабы – два. Марик, недоделанный супружник твоей Ирки, путался под ногами – три. И молодой муж как с неба свалился – четыре. Могу насчитать еще с десяток… непоняток.
– Все вдовы выходят замуж рано или поздно, – заметил озадаченный Зажорик.
– А ты бы сколько продержался? – с любопытством спросил Монах.
– В смысле?
– Ну, если бы твоя Анжелика вдруг… а?
– Типун тебе на язык! Кому я нужен с тремя детьми! Разве если вдова… тогда у нее своих имеется парочка… – пораженный перспективой семейства с пятью детишками, он замолчал. – Не-а, не дай бог!
Монах хмыкнул.
– Добавь сюда этого парнишку, программера.
– Ты уверен?
– Никто никогда не уверен на сто процентов, Жорик, но ведь схема! Схема!