Прижимая к себе Лапика, Юлия заперла дверь. «Лапик, разбойник, – бормотала она, – где же ты был?» Лапик в ответ целовал ее мокрые щеки, тыкался холодным носом в шею, вилял хвостом и скулил от любви и радости. На кухне она опустила песика на пол, достала его старую мисочку, налила молока. Лапик стал шумно и жадно лакать молоко, поднимая морду время от времени, чтобы заглянуть ей в лицо и убедиться, что она никуда не делась. Даже бросался к ней время от времени, утыкаясь испачканным в молоке носом в ее ночную рубашку. А она смотрела на песика и видела крохотного розово-бежевого щенка, которого Женька подарил ей на день рождения три года назад. Принес и положил на кровать. Она закричала, схватив щенка: «Какой хорошенький!»

Щеночек скучал без мамы, плакал, просился на руки. И она носила его на руках всю ночь, вспоминая, как носила на руках маленького Дениса.

– Женька, – сказала она, улыбаясь и вытирая слезы, – Женька, где же ты его отыскал?

Это был день, полный неожиданностей. Около полудня в дверь позвонили. Юлия, не спрашивая кто, открыла. На пороге столи двое – брат Ирки Жорик-Зажорик и толстый Олег Монахов.

– Юлечка, а мы решили по-домашнему, без звонка. Как ты? Помнишь моего друга Олега Монахова? Народного целителя? Он лечил тебя! – выпалил Жорик.

– Народный целитель? – переспросила Юлия, вглядываясь в толстое безмятежное лицо его спутника. Она его не помнила.

– Ну да! Мы приходили, и он лечил тебя алтайскими народными методами. Неужели не помнишь? – Жорик смотрел на нее укоризненно.

– Добрый день, Юлия, – прогудел солидно Монах. – Вы прекрасно выглядите.

Юлия смутилась.

– Спасибо, Олег. Заходите, пожалуйста. Кофе будете?

Она терялась в догадках – что же им нужно. Ее отношения с Жориком не предполагали визитов «просто так».

Жорик увязался помочь в кухню, солидный Монах принялся рассматривать картины на стенах. Жорик, оглянувшись, буркнул:

– Про картинки забудь, искусствовед! Хватит.

Через пятнадцать минут они пили в кухне кофе, и мальчики наворачивали бутерброды, на скорую руку состряпанные Юлией.

– Да, дела… – протянул Зажорик с набитым ртом. – Ирка-то, кто бы ожидал? Вот так взять и – с концами!

– Страшная трагедия, – сказала Юлия печально. – Я не понимаю, почему, что ее заставило? И Марик не знает… ну, ссорились они, мало ли – с кем не бывает, все ссорятся… Не понимаю!

– Никто не понимает. Какого рожна ей не хватало? Марик нормальный мужик, деньги были. Помутнение нашло, не иначе! Она магией интересовалась, гадала, может, высмотрела что в будущем. Говорят, туда нельзя заглядывать, правда, Олежка? Олег в таких вещах понимает, у него полно шаманов знакомых. Да, Олежка?

Монах солидно кивнул.

– И твой мужик… Евгений Антонович… жаль, – он вздохнул. – Я видел его всего несколько раз, но он мне всегда нравился. Серьезный, умный, деловой. Вот так живешь и не знаешь… Но, как бы там ни было, Юлечка, жизнь все равно продолжается, все еще впереди. Какие наши годы! Ты как, бизнес еще не продала?

– Еще нет. Там Марик заправляет. А вы…

– Мы тут к тебе с деловым предложением, Юлечка. Олежка последние годы жил в Сибири, весь Алтай пешком исходил, все травы знает, целебные грибы… – Зажорик кашлянул, вспомнив аманиту, – ягоды разные… женьшень, всякие корни. И мы тут подумали: а что, если открыть цех народной медицины, всяких там витаминов и пищевых добавок? Мы все рассчитали, бизнес-план подготовили, так сказать. Вышли на Марата, но все застопорилось… сама понимаешь, не до того стало. А у нас в кармане связи с алтайскими кооперативами, финансовые расчеты – все схвачено. Вышло не очень много, все в разумных пределах. Мы могли бы обратиться к… есть тут заинтересованные лица, которые с руками оторвут, те же Речицкий или Ситников, но мы решили сначала с тобой, я лично знал Евгения Антоновича и очень уважал… Как ты?

– В каком смысле? – не поняла Юлия.

– Я могу возглавить производство, – солидно сказал Монах. – С моими связями, видением, опытом… Знаете, Юлия, это капитал. И главное, эта ниша почти свободна. Пока. Но надо поспешить. То, что я могу предложить, поверьте, намного эффективнее раскрученного «Гербалайфа»…

– …который против Олежки – тьфу! Лажа! – подхватил Зажорик. – Вот и тебя он лечил, мы несколько раз приходили, Лиза Игнатьевна скажет. Олежка после этих сеансов в себя по три дня прийти не мог, пластом лежал, это же такое потрясающее духовное и физическое напряжение! И ведь ты выздоровела!

Монах кашлянул солидно.

– Чем же я могу помочь? – все еще не понимала Юлия.

– Это разговор! – обрадовался Зажорик. – Нам нужны деньги и раскрученная торговая марка, понимаешь, Юлечка? Олежка, давай бумаги!

И так далее, и тому подобное…

– …С богом! – прошептал Монах, срывая печать с двери убитого охранника-программиста Ромы Захарченко. – Кстати, я знаю, кто убийца, – Монах вытащил из кармана куртки запечатанный конверт и протянул Зажорику.