Попробуем осмотреться. Так, рядом кочка! Хорошо. Но как пройти через грязь, воняющую сероводородом и ежесекундно пускающую пузыри? Непонятно... Крутанем голову влево. Чахлый куст. Спасение? Возможно!

Дна не чувствовалось. Перед глазами мелькнули кадры гибели ботаника - убийцы Стэплтона, утопающего в Гримпенской трясине. Того бы режиссера сейчас сюда! Съемки на натуре делать. Утонуть окончательно мне не давала воздушная прослойка китайского пуховика. Так что осторожно выпростал руку, вцепился в ветку. Ведь растение не на гидропонике растет? Клочок твердой земли, поди, найдется?!

Через четверть часа, отдышавшись, я взобрался на стволик ивы, гордо уселся на ее вершине и принялся рассматривать картину нашего кораблекрушения. Мой Титаник, лайнер - экспресс до Ван-Милло, тонул метрах в двадцати к северу. Ничего не смыслящая голова дракона покорно лежала на поверхности, в паре метров от изрядно пострадавшей при падении мшистой кучи, крылья вздулись, образовав воздушные пузыри, не дающие погрузиться тщедушному драконьему тельцу дальше... Белка! Сумка! Документы! Меня подбросило, пришлось вновь судорожно вцепиться в кустарник и заорать изо всех сил:

– Белка-а-а!!!

Не слышит, гад крылатый!

Попробуем на пару тонов выше.

– Белка-а-а!!!
– крик, срывающийся на ультразвук, распугал окрестных волков и разбудил медведей, до сих пор мирно дремлющих в своих берлогах. Витас отдыхает! Звероящер открыл глаза и с ужасом уставился на вонючее чудовище, очень похожее на баньши, оседлавшее куст неподалеку. Вопль баньши предрекает смерть! Дракон поднял голову, оценил ситуацию, надо отдать ему должное - правильно: без дерганий пополз к краю болота, изредка помогая себе крыльями и хвостом. Выбрался на берег, принюхался... Его своротило, как совсем недавно и меня.

Окончив мучить свой организм, птеродактиль попытался включить то, что называется логикой.

Посмотрел на болото. На меня. Обвел мутным взглядом окрестности.

– Серега-а-а!!!
– вопль дракона, расстроенного смертью хозяина, разорвал воздух на пару километров вокруг. Он взвыл, как волк на луну, подняв голову на длинной шее вверх, загребая задними лапами береговой камыш, распластав крылья в стороны и снося хвостом окружающий кустарник.

Едва проснувшиеся от спячки медведи, переменили лапу и решили поспать еще чуть-чуть, пока существо с таким широким диапазон октав не свалит, куда подальше.

После того, как в ушах перестало звенеть, я попробовал наладить контакт.

– Белка! Блин! Мне долго еще сидеть на этом топляке? Живо, перенес на твердую землю!

– Серега!!! Ты!
– не веря своим заляпаным грязью глазам, обрадовался мой Горыныч.
– Счас, подожди!

Да, для зависания в воздухе, ящер приспособлен плохо. Пару раз промахнувшись, едва не порвав пуховик когтями задних лап, он все же смог сдернуть меня с ивы, точнее - я успел зацепиться за его граблю и не упасть обратно в топь.

Очутившись на берегу, оба тяжело дышали, глядя друг на друга. Я не выдержал первым.

– Ты чего падать начал, гусеница?

– Так это... на заряд подземной молнии напоролись...
– говорящий птеродактиль нервно переступил с лапы на лапу.

– Заряд? Тут у вас что, партизаны до сих пор паровозы под откос пускают? В смысле - драконов как рыбу глушат?
– меня слегка потряхивало после пережитого.

– Нее, - зеленый замотал головой.
– Это охотники на диких виверн такие ловушки ставят. На местах их перелетов. Я как-то забыл... тут у гадюк как раз воздушная дорога проходит. А дракона таким пустяком не возьмешь!
– гордо подбоченился.

Пришлось от души выматериться.

– Короче, животное беспамятливое. Не знаю, кто такие виверны, но еще раз подобное учудишь, схлопочешь по мордасам. Не зависимо от того, разобьешься или нет. Давай, чеши на разведку, где здесь озеро, или река, отмываться будем. А то, вдруг у тебя в чешуе болотные пиявки заведутся? Знаешь, чем их выковыривать стану?

Крылатый ящер промолчал, фантазии ему явно не хватало.

***

Маленькая речушка обнаружилась неподалеку. Пока помылись, да обсохли, прошло почти четыре часа, которые мы использовали на крепкий и здоровый сон (птеродактиль - на траве, а я - на его перепончатом, но теплом крыле). А потом - новый перелет. Белка приземлился рядом с воротами Ван-Милло поздним вечером, когда солнце уже почти опустилось за край земли. Находясь в воздухе, ящер специально сделал круг почета, что бы я по достоинству оценил все местные достопримечательности. Разнообразием они не баловали.