— Я представляю, — фыркнула Света.

— Ну, поднял шум… Моя подруга Марго не дала мне соскочить, и дочка задержалась. Звать её как-то надо было, а так как единственное имя, которое у нас было, это то, что придумала Солнечная… теперь Полина. Вот так она и стала Ариадной. Я и привык, потом даже понравилось.

Света улыбнулась, слушая. Да, у неё была своя история, у меня — своя.

— Почему Полина не оставила ребёнка себе? — тихо спросил я, устав мучиться этим вопросом.

— Потому что так получилось. Но подожди… я расскажу дальше от того места, на котором остановилась. — Она села ровно, убрала руки под стол и вновь углубилась в прошлое. — Полина всегда хотела побывать в других странах, изучала достопримечательности, историю, знала практически о каждой мало-мальски известной стране что-то особенное и куда там можно сходить и на что посмотреть. Папа, наблюдая за этим её увлечением, как-то предложил, когда вырастет, заняться турбизнесом. Ей это понравилось, и после окончания школы она поступила в этот институт в столице. — Девушка подняла глаза на меня. — Где и встретила тебя.

Я замер — сейчас я узнаю о нас с другой стороны.

— Она рассказывала, что ты тот ещё бабник. Девушки значили для тебя не больше, чем просто развлечения, этакий аттракцион прекрасных ощущений. А Поль не хотела быть такой.

— Она была не…

— Не перебивай меня, ладно? — твердо попросила Света. — Знал ты или нет, но ты ей нравился. Нет, не так… Полина была влюблена по самую макушку.

Опачки… Я с шумом выдохнул — слишком много новостей, но эта явно ещё едва ли половина… Она была влюблена в меня — так какого лешего отшивала раз за разом?!

— Как я уже сказала, она не собиралась становиться ещё одним трофеем, — словно прочитав мои мысли, произнесла Света. — Поэтому не позволяла себе поддаться на твои ухищрения. Я говорила ей, что она занимается глупостями — никто не заставляет её падать в постель на первом же свидании, более того — я лично убила бы её в таком случае, — а выпить кофе, сходить в кино или в парк было бы хорошим вариантом посмотреть на тебя в иной обстановке.

— Все правильно, — кивнул я.

— Полина всегда с вежливым безразличием относилась к своей внешности. Она не признавала, что достаточно красивая, чтобы смочь влюбить в себя даже такого полубога как ты. Я, в конце концов, перестала бороться с этой самокритикой и позволила ей делать так, как она считала нужным. У меня появилась твоя личная жизнь, и Полинину я предоставила ей самой.

Сломалось ещё одно печенье.

— А летом между четвертым и пятым курсом она поехала со школьными друзьями на чью-то дачу, они пошли на речку, упустили начало грозы, до дома не успели добежать сухими, и в итоге она простыла. Порок этого и ждал. Больше лекарства не могли вернуть все в норму, вопрос стал окончательным: нужна операция.

— Она говорила, — вновь встрял я.

— Она и собиралась. Родители хотели сразу и отправить её в Израиль, там был хирург, который обещал гарантию, что все получится без осложнений, но Полина со всей своей рассудительностью убедила их, что её сердце подождет год; она закончит университет и спокойно ляжет на операционный стол, не беспокоясь о пропуске занятий, об отработках, тем более что после такой непростой операции идет долгий период восстановления. Ей бы точно пришлось брать академический отпуск. Её лечащий врач согласился, что при лечении и периодической госпитализации на короткий срок она может подождать.

— С одной стороны я с ней согласен, а с другой… все сложилось бы иначе, — пробормотал я.

— Не отрицаю. Но кто знал… Тогда все это звучало вполне логично, и родители не возражали. Полина пошла на пятый курс, все так же прекрасно училась — ты опережал её, но она не обижалась, признавая, что ты гений предпринимательской деятельности. Это её слова, не мои, — взмахнула руками Света.

— Не сомневаюсь!

— Ну и вот… Ваш выпускной.

— Да-а-а…

— Я знаю, что там произошло лишь с её точки зрения, и она мне не нравится. — Света посуровела. — Большая часть вашей группы напилась в цепь, а ещё там бродили наркотики, поэтому Полина не планировала надолго зависать в том клубе. Отметилась, пожелала всем успехов и удачи и хотела позвонить папе, чтобы он её забрал. Не позвонила, но мама успокоила его, мол, девочка взрослая и умная, последний раз толком видеться с одногруппниками, нужно ведь и рассвет встретить, и фонарики запустить — пусть повеселится. Она, в принципе, так и сделала, только не в том ключе, что придумала мама.