– Я должен! – эхом отозвался Васик. – Тем более, что у меня голова болит.

– Превосходно! Просто превосходно! – бормотал Карен Степанович, то и дело высовываясь из-за своего гигантского фотоаппарата, установленного на треножнике. – Теперь посмотри налево... Туда, где окно. Да нет! Не просто повернись, а... Как будто ты смотришь в окно, но в то же самое время – видишь меня. Ну, не видишь, а как бы... Знаешь, что я стою рядом. А в окно тебе смотреть вроде как вовсе не нужно, но ты отвернулась, чтобы не смотреть на меня. Понимаешь?

То, что объяснял мне Карен Степанович, никак не поддавалось обработке частью моего мозга, заведующей логическим мышлением. Тем не менее, я прекрасно понимала, о чем он говорит. То есть – не то, чтобы понимала, а интуитивно улавливала его желания и принимала – соответственно – ту и ли иную позу, выгодную для той или иной фотографии.

– А теперь немного вправо! – возбужденно тараторил вошедший в раж Карен Степанович. – Подбородочек повыше. Та-ак... Ну, что ты делаешь?! Зачем задираешь голову! Ага, ага пониже голову, вот так...

Не помню, когда мы с Кареном Степановичем в общении друг с другом перешли на «ты» – как-то потерялся этот момент в пылу съемки, но, нужно отметить, что я восприняла этот переход на другой уровень отношений – довольно спокойно.

– Все! – выкрикнул запыхавшийся Карен Степанович. – На сегодня закончим.

– Как это – на сегодня? – не поняла я. – Ты же говорил, что всего два часа.

Карен Степанович отволок фотоаппарат и треножник обратно за ширму. Потом поднял пиджак, который он час назад, распалившись оттого, что не мог поймать какой-то фокус освещение в каких-то линзах, швырнул на пол.

– Нужен еще один сеанс, – отряхивая пиджак, сказал он.

– Зачем? – снова спросила я. – Мы же столько пленки отщелкали.

Карен Степанович вздохнул и пожал плечами.

– Как-то... не могу я найти, то, что мне нужно, – сказал он, – чувствую, что в твоем лице что-то есть, но не могу этого отыскать. Совсем забыл свое ремесло, – пожаловался он, – уже столько лет работаю по администрационной линии, а ведь начинал когда-то простым фотографом в студии.

Не зная, что мне сказать на это, я вздохнула и присела на стул, который стоял позади меня.

– Устала? – поинтересовался Карен Степанович.

– Немного, – сказала я, – а ты?

Несколько секунд после этого мы молчали. Казалось, и я, и Карен Степанович впервые осознали переход на новый уровень общения. Это «ты» – вырвалось у меня неосознанно. Я совсем не хотела подыграть своему заказчику и тем самым извлечь для себя из нашего профессионального общения какую-то выгоду.

– Ты извини, что я на «ты» перешел, – неожиданно сказал Карен Степанович.

– Ничего, – ответила я, – кажется, это я первая тебя на «ты» назвала.

Карен Степанович снова пожал плечами и уже безо всякого перехода предложил:

– Сходим куда-нибудь, поужинаем?

– К-когда? – растерявшись, только и смогла выговорить я.

– Да прямо сейчас, – сказал Карен Степанович и взглянул на часы, – время подходящее.

Я тоже посмотрела на часы. Время для ужина, надо сказать, было совсем не подходящее. Вот уже час, как ребята из агентства ожидали меня с заказами.

– Я бы с удовольствием, – сказала я, – но мне сейчас придется бежать в мою контору. Я все еще на работе – мне нужно сдать заказы, поговорить с ребятами насчет сценариев и фото.

– Так в чем проблемы? – аккуратно улыбнулся облачившийся в пиджак и оттого ставший снова импозантным и респектабльным Карен Степанович. – Я довезу тебя до твоей конторы, ты сделаешь все свои дела. Сколько это займет у тебя времени, примерно?

– Час... Полтора часа, – от такого поворота событий совсем ошалевшая, пролепетала я.

– Вот и отлично, – снова улыбнулся Карен Степанович, – я подожду.

Наверное, дурацкий у меня тогда был вид – стояла и ресницами хлопала. Как же – директор преуспевающей фирмы пригласил меня – обыкновенного агента по размещению рекламы – в ресторан. К тому же согласен ждать меня в машине полтора часа.

– Твоя контора, если я не ошибаюсь, находится возле метро Щелковского? – спросил Карен Степанович.

Я кивнула.

– У меня тетка там недалеко живет, – объяснил Карен Степанович, – я к ней на полчаса заеду, а потом сразу к вам.

Я рассмеялась.

– Что? – не понял Карен Степанович. – Ты не согласна?

– Согласна, – сказала я, – просто я боялась, что тебе придется полтора часа бесцельно сидеть в машине.

Через несколько минут мы уже сидели в машине Карена Степановича – приземистом серебристом «Ягуаре». Карен Степанович вел машину молча, сосредоточенно глядя на дорогу перед собой, только иногда адресовался ко мне короткими фразами, почти совершенно ничего не значащими, за исключением вполне понятного желания поддержать еще тлеющую ниточку живого контакта, образовавшуюся между нами в процессе работы в фотостудии.