Коломиец, чертыхаясь, возился со спущенным колесом. Он был у Ивана, когда пришла его охрана – дебильный Бизон и хмурый Лека, личность темная, игравшая непонятную роль при Иване, и они, уединившись в углу комнаты, принялись вполголоса что-то обсуждать. Его насторожила фраза, брошенная Иваном: «Без глупостей, понял? А то я тебя знаю!» Бизон сипел что-то в ответ… спрашивал. «Ну, прижмешь слегка! – засмеялся Иван, и Коломийцу стало не по себе. – Без бумаг не возвращайтесь!»

«Бумаги? – подумал Коломиец. – Какие бумаги? Генеральшины?»

Он не все знал, но и того, что было ему известно, было достаточно. Что-то носилось в воздухе. Слушок, шепоток, оброненное невзначай словцо. Есть бумаги, которые нужны Ивану. Иван много лет ходил в подчиненных генерала Медведева. Ему ли не знать, что в тех бумагах?! Об архиве генерала Иван говорил с Прохоровым, и они замолчали, когда он вошел. Он услышал лишь последнюю фразу, сказанную Прохоровым: «Охотников много. Чует мое сердце, здесь он где-то, надо бы взять!»

– Кооператив в Лескове, – говорил Иван подручным. – Найдете – и мигом сюда. Я буду ждать. Отстреляетесь – сразу же доложите!

Лесково? Он знал это место. Их дача, на которую он не заглядывал со дня смерти Лизы, находилась в Лескове. «Тем лучше! – подумал он. – Хорошая примета!»

До дачного кооператива оставалось около десяти километров, когда спустило проколотое переднее колесо. Он начал менять его, нервничая и роняя инструменты. Старался не думать, зачем едет. Он и сам не до конца понимал, зачем. Неясные мысли мелькали… Что-то вроде того, чтобы найти первому… каким-то образом обставить Ивана… вставить фитиль… отомстить. Устроить месть маленького человека большому за снисходительность, фамильярность, покровительство. Он испытывал любопытство… азарт, которого никогда раньше не замечал за собой. И еще мысль, неясная и неоформившаяся, что, если документы попадут в руки Ивана, то воры и бандиты останутся безнаказанными. Но эта мысль была мыслью второго плана, ибо Коломиец понятия не имел, что это были за документы, кого они разоблачат и выведут на чистую воду. Он ехал на «дело,» вооруженный маленьким, вороненой стали пистолетом с красивым и сильным названием «мини-кугуар», подаренным одноклассником. Тот служил в международной полиции ООН, и его полк стоял в Загребе. Пистолет он подобрал прямо на дороге в Краине Сербской, когда отступила сербская армия. Маленькая изящная игрушка в кармане придавала Коломийцу уверенности.

Ворота дачного поселка были открыты. Он медленно поехал по главной улице. Заметив свет в окнах одного из домов, заглушил мотор. Вылез из машины и дальше пошел пешком. Он видел, как из дома выскочил мужчина и побежал к машине, которая виднелась впереди на дороге. Открыв багажник, мужчина достал оттуда канистру и, сгибаясь от ее тяжести, побежал обратно. Коломиец осторожно подошел к окну и заглянул. В комнате царил беспорядок, пол был усеян старыми газетами и журналами. Дверцы буфета были открыты, этажерка перевернута. Мужчина с канистрой вошел в комнату, и Коломиец узнал его. Это был Лека. В ту же минуту из второй комнаты появился Бизон, и Коломиец отшатнулся от окна – ему показалось, что Бизон его заметил. Но тот его не видел, даже не смотрел в сторону окна. Он потряс папкой в воздухе и что-то сказал, улыбаясь во весь рот. Лека забегал по комнате, выплескивая бензин из канистры. Бизон открыл папку.

«Пора!» – сказал себе Коломиец. Обогнув угол дома, он поднялся на крыльцо, бесшумно отворил дверь и встал на пороге. Те двое были так увлечены, что даже не заметили его появления.

– Документы! – сказал он громко. Протянул руку, в которую бандиты должны были немедленно положить документы, в другой руке – пистолет. Позже, вспоминая эту сцену, он испытывал жгучий стыд.

Бандиты застыли, уставившись на него. Бизон с раскрытой папкой, Лека с канистрой. Они нисколько не испугались.

– Ты с пушкой поосторожнее, братан, а то выстрелить может, – сказал Бизон. Тон у него был почти добродушный, и Коломиец купился. Он смотрел на Бизона, выпустив из виду Леку с канистрой. И только услышав сзади шорох, резко повернулся и выстрелил. Лека дернулся и взмахнул руками. Нож, зажатый в правой руке, вылетел и, описав дугу, воткнулся в стену, повисел, покачиваясь, и упал на пол. Лека стал, всхлипывая, хватать воздух широко раскрытым ртом, прижимая руки к животу. Глаза его вылезли из орбит. Он поднес руку к лицу, зачем-то вытер рот тыльной стороной ладони, с недоумением посмотрел на кровь… Коломиец в остолбенении стоял рядом, переводя взгляд с задыхающегося Леки на смертоносную игрушку в своей руке. Стукнула оконная рама. Бизон, не выпуская папки, перевалился через подоконник, тяжело шлепнулся оземь. И сразу же, ломая кусты, побежал прочь из сада. Коломиец бросился вон из комнаты, стремглав слетел по ступенькам крыльца. Он слышал, как Бизон мчался по дороге в сторону перекрестка, где стояла их машина. Коломиец побежал следом, ударился ногой о калитку. Выскочил на дорогу и услышал шум мотора и сразу же – визг тормозов на повороте. Он стоял на темной дороге, ошеломленный тем, что произошло, и тем, что это произошло так быстро. Поднес к глазам руку с часами. Светящиеся стрелки показывали без четырех три. Он постоял еще с минуту и тяжело пошел обратно, надеясь, что Лека жив… и все не так страшно.

Лека лежал на полу, подтянув колени к груди. На лице его застыло выражение удивления. Из открытого рта – словно Лека кричал беззвучно – вытекала тонкая, почти черная струйка крови. Глаза, полуприкрытые пушистыми ресницами, смотрели в пол. Он не дышал. Коломиец в отчаянии сел на диван. Положил револьвер рядом. Оружие больше не казалось ему красивой игрушкой. Между лежащим на полу человеком, пугающе неподвижным, и изящной вещицей протянулась ниточка, которая никогда уже не порвется. Коломиец сидел, ссутулившись, представляя себе, что Бизон уже звонит хозяину, докладывает о том, что произошло, и через очень короткое время здесь будут люди. Бежать бесполезно. Да и не хотел он бежать. Он убил человека. Человека, которого едва знал, убил только из-за того, что решил поиграть в супермена. Влез в чужую игру. Он так глубоко задумался, что не сразу понял, что слышит стон. Звук доносился из соседней комнаты. Он потянулся было за пистолетом, но передумал.

В комнате – это была спальня – горела лампа под уютным зеленым абажуром. Она выхватывала из мрака постель, скомканные простыни и полуодетую женщину на них, лежавшую вниз лицом. Она застонала и шевельнулась. Оперлась на руки, пытаясь подняться. Коломиец бросился к женщине. Она, увидев его, закричала, закрыв ладонями окровавленное лицо.

– Не бойтесь, – сказал Коломиец. – Кто вы?

Женщина молчала. Она убрала ладони от лица и посмотрела на Коломийца. В глазах ее стоял ужас.

– Оденьтесь, – сказал Коломиец, – пожалуйста. – Он шагнул к женщине. Она отползла в глубь кровати. Губы ее шевельнулись, она что-то сказала, но он не расслышал ее слов. – Нужно уходить, – сказал он. – Вы можете встать? – Она кивнула. Руки ее бессмысленно шарили по простыням, и Коломиец не был уверен, что она его понимает. – Быстрее! – сказал он. – Вставайте!