Девушка вложила пистолет в кобуру, сорвала листок со своей мишенью и, схватив с крючка плащ поспешила к будке ответственного за стрельбище, чтобы отдать листок с мишенью. Джим Бледсоу хорошо знал Джессику, она ему нравилась, и он восхищался ею.

— Еще одна прекрасная тренировка, доктор Коран. Ты зря пропадаешь в своей лаборатории. В Чикаго или Нью-Йорке тебе не было бы цены, — он весело засмеялся. — Мне и самому хотелось вернуться к прежней работе, но моя нога… после того, что случилось в Акроне…

Джессика уже много раз слышала эту историю от Джима, но на этот раз у нее не было времени выслушивать ее еще раз. Во время расследования он был ранен. Даже раненый, Бледсоу сумел захватить преступника. Его наградили за этот геройский поступок. Теперь же Большой Джим Бледсоу работал на стрельбище и следил за успехами гораздо более молодых, чем он, мужчин и женщин.

Это был атлетического сложения сорокалетний мужчина, увлекающийся гольфом. Его здоровье и тело пребывали в отличной форме, он постоянно ждал того дня, когда его вновь отправят на задание.

— Джим, ты неисправимый льстец.

— Я слышал, ты уезжала на днях на задание. И какие результаты? Как ты перенесла весь этот кошмар в Векоше? Мне говорили, место преступления представляло собой сплошное кровавое месиво.

«Далеко не кровавое», — подумала Джессика.

— Это было ужасно, Джим.

— Говорят, ты ездила туда в качестве протеже Баутина?

Девушка вспыхнула и, почувствовав, как краска заливает ее лицо, поняла, какой подтекст заключался в словах Бледсоу — якобы, она получила эту работу, переспав с Баутином.

— Я заслужила эту работу, Бледсоу, но заслужила ее честным путем.

— Черт возьми, я знаю это, доктор Коран. Я не имел в виду ничего такого… такого…

Джессика сказала:

— Зафиксируй мое время и результаты, ладно, Джим? А чтобы сплетникам было чем заняться, сообщи им, что я выезжаю еще на одно задание в Айову. Уезжаю вечером — одна!

— Это чудесно, доктор Коран. Я всегда говорил, что ты, как впрочем и я, теряешь здесь время даром, — он махнул рукой в сторону маленького деревянного помещения, где он работал, наблюдая за стреляющими.

— Я понимаю тебя, Джим, — Джессика немного успокоилась. — Спасибо тебе.

— Я… я ведь всегда говорил, что ты только теряешь время в этой лаборатории.

Джессика поняла, что именно Джим хотел сказать: такая хорошенькая женщина, как она, пропадает в лаборатории.

— Спасибо, Джим. И сообщи, пожалуйста, всем, кого хоть немного это интересует, — она помолчала, — что я еду одна.

— Но это меня не касается, доктор Коран.

— Пожалуйста, запиши мои результаты, — она отдала Джиму листок с мишенью. Повернувшись, чтобы уйти, Джессика подумала, что, возможно, Отто и прав. Ей следует находиться сейчас именно в Айове. Может быть, о них судачат гораздо больше, чем она себе это представляет.

На посадочной площадке Джессику и Д. С. задержал посыльный, сообщивший, что их обоих будут «сопровождать» специалисты из ИПВС, Института Патологии Вооруженных Сил.

И Джессика, и Д. С. были огорчены не только задержкой, но и явным вмешательством в это дело специалистов из ИПВС. Лучшие годы своей жизни отец Джессики отдал сотрудничеству с ИПВС, исколесив со своей семьей весь земной шар, когда его отправляли в то или иное место. Это было необходимо, потому что он являлся единственным медицинским экспертом в ИПВС. И с тех пор ситуация ничуть не улучшилась. Всем было известно, что большинство медиков, работающих в ИПВС, во время вскрытий оказывались совершенно бесполезными и беспомощными, однако, Освальд Коран представлял яркое исключение из этого правила. Работу медицинских экспертов ИПВС можно было сравнить разве что с юным музыкантом, который едва выучил ноты, а его уже отправляют в Карнеги Холл исполнять концерт Моцарта.

Военные патологи обладали гораздо более скудным запасом знаний, нежели их коллеги, работающие в клинике, они были далеко не такими опытными и компетентными специалистами, как Джессика и Д. С., но, несмотря на это, оказались тут как тут, нагрянули, словно пара сторожевых псов, чтобы наблюдать за их работой! Именно специалисты ИПВС так неумело провели вскрытия после убийств двух Кеннеди. Их форма выглядела гораздо лучше их удостоверений.

Джессика в отчаянии попыталась связаться с Отто, чтобы выяснить причины столь жесткого контроля, но секретарша Отто сообщила, что его вызвали в госпиталь Бетесды к жене.

Прибыли два сотрудника ИПВС, и один из них ясно дал понять, что он будет ответственным в этой поездке, приказав другому отправляться с Д. С. Капитан Лайл Касим представился сам, а потом представил лейтенанта Джеймса Форсайта, они оба были военными патологами. Касим, худощавый и темноволосый, а Форсайт, светловолосый и грузный.

— Нас не предупредили, что вы летите с нами, — решительно заявила им Джессика. — Фактически, за эти эксгумации отвечаю я, доктор Касим.

— Ваше начальство связалось с моим, — ответил тот. — И поэтому мы здесь.