Ее работа в основном состояла из трепа по телефону и многократного питья кофе. Нужно было особо именитых деятелей пригласить на предстоящую премьеру — она их обзванивала, предупреждала. Следила также за тем, чтобы художник во время выпустил афишку для внутреннего пользования с новостями, с премьерами, поздравлениями юбиляров… Иногда развозила по нужным адресам пригласительные билеты на творческие встречи или премьеры. А когда гости приходили — препровождала их в зал на лучшие места. И все в таком духе. Само собой, она ходила на премьеры, просмотры и приводила туда кого-нибудь из своих знакомых. Она, благодаря своей работе, для кого-то становилась полезной знакомой, рассчитывая, в свою очередь, на чью-то благодарность. В общем — киношные тусовки, презентации, проходившие в этом творческом доме, были неотъемлемой частью ее жизни. Этой работой она очень дорожила и ни в коем случае не хотела ее потерять. А уж как довольна была Ирина Михайловна…

Мила открыла глаза, тупо поводила ими по сторонам. И вместе с пробуждением пришло осознание всего. И сразу удушливой волной накатилась депрессивная тоска. Невыносимая, черная тоска. У нее такое уже бывало. Она подумала, что надо бы у матери попросить каких-нибудь серьезных успокоительных таблеток. Валерьянка тут уже не поможет…

Она встала, отдернула шторы и потянулась. Взгляд ее упал на целлофановые пакеты, в которых лежали подарки для Вики, которые принес Виктор. Она подошла к креслу и стала вытряхивать содержимое пакетов. Из одного из них выпал небольшой листок из блокнота, на котором было написано: «Вика, позвони по этому телефону. Надо встретиться. Папа».

Женщина быстро, не раздумывая, подошла к телефону и набрала номер, предусмотрительно прикрыв рукой трубку от своего прерывистого дыхания.

— Гостиница «Заря», — ответили скучным дежурным голосом на том конце провода.

Мила решила, что ошиблась и набрала номер снова.

— Гостиница «Заря», — ответил тот же голос администратора.

— Гостиница, да еще и «Заря», — тупо, со сна пыталась рассуждать Мила, вспоминая, отнюдь не фешенебельную гостиницу, распложенную где-то в районе Выставки достижений народного хозяйства и построенную в давние советские времена для передовиков производства и тружеников полей, приезжавших в Москву на экскурсии.

— А почему не «Метрополь», не «Россия», не гостиница «Москва»? Мест не было? — злорадно ухмыльнулась Мила, направляясь на кухню.

Она налила себе холодного несладкого чаю и жадностью его выпила.

— И вообще, почему гостиница? Ну, положим, ему идти некуда… Но тогда почему он не у нее? У нее-то должна быть крыша над головой? Может, она замужем? И туда нельзя? Вряд ли замужем. Или… — Мила силилась шевелить извилинами заторможенного мозга, — или… или… а вдруг она — не москвичка? И ей идти некуда, кроме гостиницы?

Мила вернулась в комнату, села на диван в раздумье. Взгляд ее скользнул в коридор, где валялись осколки дорогой статуэтки. Она подумала о том, что надо бы поскорее замести их, пока не пришла мать. Но за веником она не пошла, а взяла с тумбочки записную книжку и телефон, который поставила себе на колени.

— Зачем я буду гадать на кофейной гуще, когда есть этот старый стукач, который наверняка все знает, — подумала она и с раздражением стала перелистывать блокнот с номерами телефонов.

Человека, которому она собиралась звонить, звали Иваном Кузьмичом. До недавнего времени он работал в посольстве вместе с мужем. Все знали, что он — службист из вполне определенных «органов». И хотя был Иван Кузьмич предпенсионного возраста, он бы не уехал из этой воюющей страны, если бы не обстоятельства, связанные со здоровьем. Полгода назад как-то после посещения восточного базара он заразился гепатитом — болезнью, очень распространенной там. И его жена, которая заболела тоже, настояла, чтобы они уехали окончательно.

— Только бы он был сейчас не на даче, — подумала женщина, нервно, и от этого ошибаясь, тыча пальцем в телефонный диск.

Но Иван Кузьмич был на месте. Справившись, как того требовало приличие, о здоровье супругов, Мила быстро перешла к делу.

— Ну, от вас я этого, Иван Кузьмич, никак не ожидала, — обиженно сказала женщина, — мы ведь даже виделись прошлым летом, а вот новости я узнаю последней…

Ей было жутко интересно узнать: этот любовный роман у ее мужа случился недавно, сейчас? Или, может быть, это уже давняя история, о которой она узнала с таким опозданием.

— М-да, — сказал Иван Кузьмич, выдержав небольшую паузу. — Я так понимаю, вы уже в курсе событий от Виктора, — тогда и мне скрывать нечего. Но вы и меня понять должны — я в чужие семейные дела не лезу…

Жаль, Иван Кузьмич не видел, какую гримасу при этих словах скорчила Мила.

— Ну, вы же сами не захотели ехать к мужу, а мужчин надолго нельзя оставлять одних, — сказал он нравоучительно. — Свято место пусто не бывает. Неужели вы не чувствовали, не догадывались, когда он в отпуск приезжал? Это уже года три, как к нам приехала эта врач. Все так сразу и началось…