И не обращая никакого внимания на безразличную мину на лице дочери, продолжила свой женский треп.

— А встретила я Светки Поляковой мать — Станиславу Кирилловну. И знаешь, что она мне рассказала? Светка-то ее уже замужем. Похвасталась, в общем. Удачно вышла замуж… за молодого дипломата, выпускника МГИМО. На днях в Венгрию уезжают на три года. Везет же некоторым…

Мила навострила уши. Светка была та ее одноклассница, которую мать вместе с родителями Светки когда-то приглашала на премьеру фильмов к себе в кинотеатр.

Станислава Кирилловна была пожизненной домохозяйкой. Ее супруг был директором большого столичного универмага. Светка была единственным ребенком в семье. Одноклассница выпала из поля зрения Милы не только потому, что Мила после девятого класса ушла со школы, но еще и потому, что эта семья переехала, обменяв свою двухкомнатную квартиру на большую. Светкины родители могли бы сделать это и раньше, но ждали, когда дочь закончит десять классов. Не хотели срывать ее с места, тем более, что их дочка не могла похвастаться особыми успехами. Но ее родителей это, похоже, не сильно огорчало. Особенно, Станиславу Кирилловну, которая считала, что не в учебе счастье.

Светка появилась у них в седьмом классе и поселилась в соседнем подъезде с Викой. И хотя дружили они по-соседски, и были одноклассницами, Мила Светку недолюбливала. Причина была проста: у нее было смазливое личико, которое нравилось мальчишкам, и хорошая фигурка, на которой ладно сидели дефицитные шмотки из папашиного универмага. Рядом с ней Мила очень проигрывала. А через пару лет Светка вообще расцвела и превратилась в красавицу, на которую все заглядывались. Поэтому дружбу Мила со Светкой не поддерживала. Светку могли бы отдать в спецшколу, могли нанять ей репетиторов, но… Станислава Кирилловна считала это неглавным. Главное — это удачно выйти замуж, считала пожизненная домохозяйка. И что немаловажно — вовремя. «Пока красота не завяла», — делилась она своими соображениями с матерью Милы. — А учеба, все эти книжки и занятия красоте не способствуют»…

Не удивительно, что после окончания школы молодая девушка нигде не стремилась учиться. И это в Москве, где столько вузов на любой вкус! «Пусть мужчины учатся или дурнушки, — вдалбливала такую мысль своей дочери мать. — А нашей красавице только одна дорога — замуж».

О работе вообще не было речи. Светлана трижды в неделю ходила с бассейн, регулярно посещала вместе с матерью престижный салон-парикмахерскую. Вместе с родителями часто бывала на выступлениях популярных певцов и артистов в концертном зале «Россия», театре Эстрады. Станислава Кирилловна понимала, что с дочкой надо бывать на людях…

Как-то однажды, придя с работы, отец Светланы принес пригласительный билет на студенческий новогодний бал в московский институт международных отношений. Скромная бумажка-приглашение случайно оказалась для Светланы счастливым лотерейным билетом и пропуском в ту жизнь, о которой мечтала для своей дочери Станислава Кирилловна…

Милу, которая молча слушала мать, невольно кольнула досада. Неприятно было слышать о чьей-то удаче, когда в твоей жизни ничего не ладится…

— И представляешь, — засмеялась Ирина Михайловна, — ей так хотелось похвастаться, так хотелось… Но когда мы с ней прощались, у нее было такое лицо, словно ей жалко стало, что она выдала какой-то секрет…

— И что еще кто-нибудь познакомится с выпускником МГИМО и тоже, как ее дочь, вдруг выйдет замуж за дипломата? — наконец, подключилась к разговору обозленная Мила.

— Во-во, точно, — поддержала ее мать.

— Вот сволочь, — процедила сквозь зубы молодая женщина, — только чтоб у ее Светки все в ажуре было, — и добавила уже более спокойно, — можешь не волноваться, мамуль, дипломатов на всех все равно не хватит…

— А это мы посмотрим, — сказала мать, — чем это мы хуже других?

Теперь у Ирины Михайловны появилась идея-фикс. И воплощать в жизнь ее она взялась, с азартом и пылом еще даже большим, чем когда пыталась определить свою непутевую дочь на учебу. Программа-максимум — выдать дочь замуж за дипломата. Программа-минимум — познакомить дочь именно со студентом МГИМО.

Казалось бы, чего проще было со способностями Ирины Михайловны достать пригласительный билетик на вечер в какой-то институт… Ирина Михайловна вначале так тоже думала. Но, как оказалось, она очень глубоко заблуждалась. Институт был не «какой-то», а очень престижный, единственный на всю страну, где учились, в основном, дети советской элиты. После нескольких и вежливых, и назойливых звонков в институт (ей даже голос приходилось менять) Ирина Михайловна поняла, что билета ей не заполучить. Ей вежливо и уклончиво отвечали, что «количество билетов весьма ограничено» или, что «билеты распространяются по усмотрению администрации института».

Конечно, Ирина Михайловна понимала, что многое в жизни решают родственные связи и знакомства. Она сама часто поступала по принципу: «ты мне — я тебе», к которому подталкивала мораль сплошь состоящего из дефицита общества, которое, тем не менее, рекламировало равные для всех права и возможности. Но были, однако сферы, где на всех этих равных возможностей не хватало. И это ужасно раздражало. Это были явно не ее «сферы». Со своим семилетним образованием, естественно, она не была знакома с такой наукой как обществоведение. Однако, более всего женщину, отнюдь не знакомую с теоретическими выкладками политэкономии развитого социализма, раздражали тезисы, звучавшие со всех сторон: «от каждого по способности — каждому по его труду» или «кто не работает — тот не ест».