Анюта тем временем засунула руку в карман халата, вытащила оттуда помятые купюры и нервно пересчитала все вместе с деньгами соседки.

— Все равно не хватает, — качая головой, сказала Анюта.

— Да что случилось у тебя-то? — опять спросила баба Нюра.

— Ой, спасибо, выручила, баб Нюр, — подскакивая и ничего не объясняя, сказала Анюта. — Вечером зайди, поговорим. Сейчас не могу.

Сумки квартирантки Оли стоят уже у порога. Девушка наклонилась над одной из них, пытаясь получше застегнуть «молнию». В полуоткрытых дверях Анютиной квартиры со скучающим видом топчется подруга Оли — Анжела.

Из комнаты выходит Анюта. В кулаке ее зажаты завернутые в бумажку деньги. Она подходит к своей, теперь уже бывшей квартирантке. Момент, весьма неприятный для всех.

— Вот…деньги, — стараясь быть спокойной, говорит хозяйка квартиры.

Красивая девушка Оля, которой ужасно хочется, чтобы вся эта история поскорее закончилась, берет завернутые в бумажку деньги и, не глядя, хочет засунуть их в сумку.

— Пересчитай, — с презрением глядя на Анюту, говорит Анжела.

Ольга нехотя пересчитывает деньги.

Анюта окаменела. И, кажется, вросла в пол своей крохотной прихожей.

— Так тут вроде не хватает, — произносит девушка, то ли брезгливо, то ли безразлично поводя плечом.

— Сколько? — не унимается подруга.

— Рублей шестьсот, — констатирует бывшая квартирантка.

— Ничего себе, — возмущенная подруга Оли открывает рот, чтобы что-то сказать хозяйке квартиры…

Но в это время на лестничной площадке появляется юноша лет двадцати пяти. Это парень Анжелы — Игорь.

— Девчонки, ну, сколько можно вам сигналить? Чего вы тут застряли?

— Игорешка! Привет! Бери вот эти сумки, — радостно воскликнула Ольга, которую явно утомило сегодняшнее выяснение отношений и которая уже настроилась на другую волну — «уходя, уходи».

Бывшая квартирантка разворачивается спиной к бывшей хозяйке и, не прощаясь, выходит из квартиры.

Анюта все в той же застывшей позе стоит перед открытой дверью в прихожей. У нее сердце стучит в ушах. Она слышит удаляющиеся по лестнице шаги и возмущенный голос подруги Ольги.

— А я бы этого так ни за что не оставила… С какой стати ты ей двадцать долларов должна дарить? Ненавижу… ненавижу весь этот люмпен-пролетариат…

Анюта, наконец, выходит из ступора, закрывает дверь и быстро идет к окну кухни. Она осторожно, из-за занавески, смотрит в открытое окно на свою бывшую квартирантку и ее друзей.

У машины стоит, поджидая компанию, еще какой-то симпатичный парень. Он целует Олю и распахивает перед ней дверцу автомобиля. Через минуту машина отъезжает.

И только сейчас женщина, наконец, вздыхает с облегчением.

Нервное напряжение дня не проходит бесследно. Анюта устало садится на неудобный кухонный табурет, который явно мал для ее округлых форм. Глаза у нее на мокром месте. Затем она поднимается и направляется в ванную, чтобы смыть слезы.

Здесь на старой полочке женщина вдруг обнаруживает красивую перламутро-розовую баночку с кремом, которую забыла квартирантка. Она бережно берет баночку в руки, как нечаянную радость, открывает, вдыхает какой-то невозможно изысканный аромат и плачет навзрыд. Из старого крана довольно заметной струйкой в ванную течет вода…

Вечером того же дня в кухне Анютиной квартиры сидят хозяйка и соседка баба Нюра. Они пьют чай с лимоном и печеньем «курабье». У Анюты, вид, как у побитой собаки.

— Ишь, как все обернулось. Кто ж знал, — вздыхая, говорит баба Нюра. — Значит, девку приревновала ты…

— Молодая… ученая… обеспеченная, куда там. Пожила б с мое, — в сердцах ответила Анюта.

— А ты чужую жизнь на себя не примеряй, — рассудительно заметила баба Нюра. — Зависть — самое последнее дело. — И добавила, вздохнув, — а я вот теперь себя виноватой чувствую. Это я, старая дура, совет неправильный тебе дала. Не учла, что охламон этот твой вертится. Тебе не квартирантку надо было пускать, а квартиранта — паренька какого-нибудь…

После этого совета бабы Нюры Анюта пару дней приходила в себя. Но деньги-то нужны ей были позарез. И вообще, как хорошо, когда деньги есть в кошельке. Не успела она им порадоваться… Пришлось возвращать. Да и долги у нее со всех сторон. А кто поможет? В общем, вздыхай — не вздыхай, а вечером третьего дня Анюта опять разложила у себя на кухонном столе все ту же потрепанную газету «Из рук в руки», опять долго водила пальцем по объявлениям, напечатанным очень мелким шрифтом, пока не нашла то, что ей было нужно.