— Я знаю, что они умерли, возвращаясь с Южного полюса, — ответил он.

— Четыре умирающих от голода, обмороженных и обессиленных человека были застигнуты в палатке штормом. Один из них, Оутс, был в агонии. Чувствуя безнадежность своего положения и желая оставить еду спутникам, он произнес именно эти слова и вышел из палатки в метель. Его тело так никогда и не нашли.

— Ну и сукин сын. Фида подхватил пингвина, — сказал Грейтер.

— Что?

— Это тоже такое выражение. Иногда кто-нибудь из пингвинов уходит из стаи, в никуда, прочь от своих сородичей, — объяснил Грейтер. — Уходит, чтобы умереть. Никто не знает, почему они так поступают, но это задокументированный феномен. Люди ведь тоже так поступают. Реже, но и среди нас такое бывает.

— С ним было не все в порядке, очевидно, — сказала Халли. — Но не настолько, чтобы совершить такое безумство. Что теперь делать?

— Мы должны принять к сведению, что он ушел, — сказал Грейтер.

— И что?

— Есть такой документ — инструкция по поискам пропавшего человека. Поиски внутри станции и снаружи проводятся одновременно двумя различными группами людей. Поиски внутри станции я начну немедленно.

Халли пошла по коридору. Грейтер запер дверь комнаты Фиды и поспешил за ней.

— Вы куда? — спросил он.

— За полярным обмундированием. Я хочу помочь в поиске.

Грейтер ухватил ее за локоть:

— Запрещаю. Никто не должен выходить из станции, пока действует условие номер один. Это предусмотрено «Правилами внутреннего распорядка».

Девушка освободила локоть из его пальцев:

— Надо начать искать немедленно.

— Не в этих условиях.

— Я не собираюсь стоять в бездействии, когда человек, возможно, замерзает где-то рядом.

— Не в вашей компетенции принимать подобные решения.

— Черта с два! — бросила Халли и пошла прочь.

Когда она отошла за пределы слышимости, Грейтер включил радио.

Одна дверь вдруг распахнулась, и та самая сердитая женщина вышла из комнаты.

— Привет, — сказала она.

— Привет, — ответила Халли.

— Задержись на секунду. Слушай, прости меня, я вела себя грубо. Нам надо поговорить.

Халли остановилась, обернулась. Из-за плеча женщины она видела спину Грейтера. Он все еще говорил по радио.

— Извини, но у меня сейчас неотложное дело. Оно действительно очень важное.

Этой женщине необязательно знать, что один из ее соседей, должно быть, как раз в этот момент сводит счеты с жизнью.

— У меня тоже важное дело. — Лицо женщины побагровело. — Мне и нужна-то всего минута.

— Я живу в комнате «А-237». Зайди ко мне позже.

С этими словами Халли, прибавив шаг, поспешила вперед по коридору.

— Задница, — в сердцах прошипела женщина.

— Доктор Лиленд!

Халли почти уже дошла до двери своей комнаты, когда кто-то за спиной вдруг окликнул ее. Обернувшись, она увидела двух приближающихся к ней мужчин огромного роста. Один был одет так, как одеваются амбалы, — в грязный комбинезон и черные башмаки. Второй, высокий и хорошо сложенный мужчина, был в белом лабораторном халате, накинутом поверх джинсов, голубой рубашки и красного свитера.

«Амбал и пробирка, — подумала Халли. — Интересно, что между ними общего». Но у нее вдруг возникла весьма неплохая идея.

— Я Бен Лаури. Биохимик, — представился пробирка.

Он был чисто выбрит, с очень большими руками. Халли вполне могла бы представить его форвардом, играющим за Дюка или за университет Северной Каролины. Его голос звучал ровно и спокойно.

— Джейк Греньер. Механик по дизелям, — отрекомендовался амбал.

Халли его узнала:

— Вы ведь были на льду, когда провалился бульдозер Рокки.

— Точно. Вы там здорово показали себя, док.

— Спасибо. Что я могу сделать для вас, джентльмены?

— Не поднимать шума для начала, — сказал Лаури.

— Простите?

— Мы собираемся проводить вас в вашу комнату, — пояснил Греньер.

Халли отступила на шаг назад, ее лицо стало суровым, внутри закипала злость.

— Я так не думаю.

— Звонил Зак Грейтер, — пояснил Лаури, постукивая по карману, в котором лежало радио. — Мы ведь в дружине безопасности станции.

— Поймите, док, это же ради вашей собственной безопасности, — убеждал ее Греньер, и в его голосе ей послышалось реальное беспокойство за ее судьбу. — Вы и представить себе не можете, что творится сейчас за стенами станции. Живое тело за несколько секунд превращается в лед. Раскалывается, как стекло, если ударить его обо что-то. Вы обморозите легкие. Только представьте — глазные яблоки замерзают.

— Именно поэтому кто-то должен идти искать Фиду.

Греньер заговорил более проникновенным голосом: