Вечером второго дня я с чистой советью и грязными руками выкинул последние остатки кимберлита. На столе лежала добыча.

Тринадцать алмазов от полукарата до пяти карат. Большей частью чуть желтоватые, три голубых. И еще один, который я мысленно назвал 'чистой воды', этот был около трех четвертей карата, примерно шесть миллиметров в поперечнике. Возможно, не стоило его так называть, но на мой неопытный взгляд он был совершенно бесцветным. Но настоящая оценка еще только предстояла, поскольку внутренние дефекты были видны плоховато.

Пятнадцать пиропов. Цвет классический, хоть в учебник помещай. Восемь из них и форму имели классическую (ромбододекаэдр). Диаметр от пяти миллиметров до двух сантиметров. Четыре обломка, которые еще гранить и гранить. И три сростка, с которыми тоже не все ясно.

Что ж, добыча отменная, теперь надо придумать, что же с ней делать. Первое и наиболее очевидное: об алмазах не должен знать никто из Академии, в первую очередь - наш старый знакомец Тофар-ун. А вот пироп ему можно подбросить.

Второе, следующее из первого: тот же Тофар запросто может поинтересоваться - через представителя, конечно - чем я разжился в ходе путешествия. Следовательно, именно с огранкой пиропа (для начала одного) надобно поторопиться. Впрочем, нет: лучше сбросить товар через Морад-ара, и не один, а три или четыре граната. Деньги лишними не будут.

И я вызвал Сафара.

(сцена, которую я видеть никак не мог)

Все, кто присутствовал на том самом Собрании острова Нурхат, на котором было принято решение атаковать 'Ласточку', отметили явно выраженный скептицизм капитана Стринда, граничащий с противодействием воле вождя. Он оказался единственным из капитанов, кто открыто усомнился в возможности захвата, причем высказал свое мнение в присутствии самых уважаемых соратников.

Видимо, Морские Отцы не лишены чувства юмора. Ничем другим нельзя объяснить то, что именно капитан Стринд ухитрился превратить разгромное поражение чуть ли не в ничью. Он (точнее, 'змей' под его командой) первым подошел к месту схватки. Он поднял на свой борт обоих пострадавших магов. Он предложил попробовать снова перевернуть 'водорезы' - и это удалось. Он потратил немало времени на то, чтобы уговорить пятерых магов соединить усилия и на скорую руку избавить 'водорезы' от избытка соленой воды в их трюмах. Он убедил капитана другого 'змея' отдать мага в качестве второго на 'водорез' - и подал пример со своим магом. Безусловно, результат стоил усилий. Флотилия острова Нурхат отделалась неправдоподобно дешево: двое утонуших, пять сломанных конечностей, трое гребцов с переломанными ребрами и тяжелейшее истощение четверых магов, ценой которого удалось дотащить корабли до гавани.

Именно об этом думал вождь Тхонг. Дело было не только и не столько в том, что распроклятый двухмачтовик снова ушел победителем. Чисто военная проблема на глазах превращалась в политическую. Свои же капитаны могли обвинить вождя в потере удачливости и устроить перевыборы. Мало того: не исключалось внешнее давление, поскольку 'Ласточка' была под Знаком Повелителей.

Но даже если удалось бы сохранить пост вождя - наметилась скверная тенденция. Чего уж обманывать себя: не воинские умения могли принести победу в данном случае, но лишь умения и усилия магов. Противостояние было именно на этом поле, и как раз здесь сражения регулярно имели в лучшем случае ничейный исход.

Вождь прекрасно знал, что его магам не под силу тягаться с Академией. Но не она была противником: иначе главным магом 'Ласточки' был бы кто-то посильнее лиценциата. Владелец же корабля, судя по всему, вообще не имел университетского образования. А тут...

Вождь не знал терминов, но интуитивно понимал, что не могут дилетанты противостоять профессионалам - если только у первых нет каких-то очень сильных и совершенно неизвестных средств, ради которых, собственно, все и затевалось. Как раз по этой причине вся история безрезультатных попыток захватить 'Ласточку' ни в коем случае не должна была стать достоянием Академии. Слишком соблазнительный куш стоял на кону.

Стратегический вывод был кристально ясен: никаких более попыток захвата и вообще враждебных действий - до поры! Ни малейшего авантюризма. Медленная и терпеливая работа по созданию новых магических средств борьбы с 'Ласточкой'. И осторожное привлечение союзников среди других вождей.

Огранка гранатов (во всяком случае тех, у которых и без того форма была хорошей) казалось делом легким и привычным. Так думал Сафар. И я тоже - пока не повертел в руках обломок пиропа совершенно неправильной формы. При виде его я испытал прямо поэтическое вдохновение. Нет, не в смысле писания стихов. Мне пришла в голову тонкая и изящная идея в части делания пакостей не очень ближнему своему.

– Значит так, друг, вот эти кристаллы - все четыре - ограни как есть, их форма достаточно хороша. Ну разве что найдешь внутренний дефект, тогда меня зови. А вот этот...

Я торжественно поднял зажатый в двух пальцах неправильный кристалл.

– ... надо обработать так: здесь как обычно, а тут плоскость пустить в этом направлении...

К чести нашего мастера будь сказано: он ни на мгновение не допустил, что это шутка; точно так же он не помыслил, будто я сделал грубую ошибку. Вместо этого он всеми силами попытался представить, зачем бы такая странная огранка могла понадобиться. Через секунд двадцать он сдался: