– Я передумал, - сказал я, разворачиваясь, чтобы найти Оза, блокирующего выход.
– Я не могу здесь оставаться.

Оз качает головой.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Тогда перемести Ареллу...

– Я не могу, Вейн. Я построил Омут для нее. Это был единственный способ, каким я мог ее удержать.

– Они боятся меня, -вмешивается Арелла, смеясь, когда я поворачиваюсь чтобы посмотреть на нее.
– Но не волнуйся, здесь я совершенно бесполезна.
– Она гремит цепями, ее тощие руки сгибаются и напрягаются. Металл едва ли сдвигается.
– Видишь?

Оз марширует к ней, вставая прямо перед ее лицом.

– Если ты сделаешь что-нибудь, чтобы побеспокоить Вейна, то я позову охрану, и они заставят тебя замолчать. Я уверен, что ты помнишь, как неприятно это было.

– Помню.
– Она говорит это с немного улыбаясь, но ее голос ломается, и те немногие цвета, которые у нее были, кажется, стекают с ее кожи.

– Хорошо.
– Оз дает мне то, что я думаю, является ободряющей улыбкой, когда он говорит, - Хорошо вам отдохнуть, Ваше Высочество.

Ах да, потому что никто не говорит “отдых”, когда его запирают с психопатом в жутком месте, о котором нормальные люди даже не знают.

Я пытаюсь выглядеть уверенным, когда он уходит, но все во мне дрожит, когда странные замки со щелчком закрываются, оставляя меня в ловушке под землей с женщиной-дьяволом.

Я поворачиваюсь к ней спиной и изучаю свою крошечную камеру.

Короткие свечи стоят у вращающиеся стены, обеспечивая слабый свет, хотя их жар кажется странным. Мне требуется секунда, чтобы понять, что это потому, что они не мерцают. Их огонь тверд и устойчив, и даже когда я дую на них, ничего не происходит, как будто воздух глотается, как только покидает мои губы.

– Чувствуется неправильно, не так ли?
– шепчет Арелла.

Я игнорирую ее, пробиваясь к груде пушистых одеял, и падаю на спину.

Я закрываю глаза, и они горят под веками, как будто они кричат на меня за то, что я слишком долго держу их открытыми.

Я делаю глубокий медленный вдох, стараясь успокоиться.

– Значит теперь ты - Ваше Высочество, - говорит Арелла, не желая, чтобы ее игнорировали.
– Это означает, что я должна поздравить свою дочь с коронацией?

Очень быстро, быстрее, чем это возможно, я подскакиваю на ноги, проношусь через комнату и ударяю кулаком по цепям.

– Между мной и Одри ничего нет...

– Успокойся, Вейн, - шепчет она, наклоняясь ближе вместо того, чтобы отодвинуться. У нее запах изо рта, как будто крыса заползла в ее рот и сдохла там, когда она говорит мне:

– Я не сказала им о вас двоих, и я не собираюсь.

– Здесь не о чем говорить.

– Конечно не о чем.

Она улыбается.

Я отступаю.

– Независимо от того, что ты думаешь, ты знаешь, что ты неправа. И если ты не замолчишь прямо сейчас, то я вызову охрану, и они заставят тебя замолчать.

– О, отлично, пусть ты выберешь это. Но если бы я и хотела что-то сказать, только то, что твоя тайна будет со мной в безопасности.

– Точно. Словно я когда-нибудь тебе поверю.

– Посмотри на меня, Вейн.

Она ждет, что я посмотрю ей в глаза, и я поражаюсь, насколько ее глаза похожи на Одри. Такие же темно-синие, почти выглядят черными. Такой же пристальный взгляд.

– Странно, но я должна поблагодарить тебя, - шепчет она.
– Я никогда не понимала, насколько ветры затронули меня... насколько боль пропитала мою жизнь. Только когда ты сделал так, чтобы они отправили все ветры далеко. Это, похоже, что я наконец снова могу думать после долгой жизни в тумане.

Она отступает, потирая кожу на руках.

Одри никогда много не рассказывала мне о своей матери, но я знаю, что она чувствует вещи на ветру, как никто другой не может. Редкий дар, который дает ей решающую интуицию. И причиняет ей невыносимую боль.

– Я не буду тратить свое время, извиняясь за то, что я сделала, - говорит она, немного помолчав.
– Но я хочу, чтобы ты знал, что это была не я. Не по-настоящему. Мой дар - это очень... запутанно.

– Эй... знаешь, что еще очень запутанно? Расти сиротой без воспоминаний о прошлом. И держу пари, Одри думала, что это было довольно запутанно -расти без отца, в особенности потому, что ты позволила ей поверить, что она его убила.

Я заканчиваю этот разговор.

Я плетусь обратно к подушкам, ложусь на бок, спиной к ней.

– Как она?

В голосе Ареллы слышится боль, которую я не привык слышать. Это звучит так, как будто ей не все равно. И даже притом, что я уверен, что все это часть ее игры, я решаю ответить на ее вопрос.

– Она свободна.

– Хорошо.

Я оборачиваюсь через плечо и ошеломленно вижу ее мирную улыбку на губах.

Эта женщина - убийца, напоминаю я себе.

– Ты в пустую, тратишь свое время, меня изменили действия этой женщины. Я не куплюсь... и Одри тоже. Тебе повезло, что я не дал ей убить тебя там в пустыни.