Я киваю, и он колеблется секунду до того, как он сжимает пальцы вокруг этого.

– Дерьмо это как... тело.

Я не могу сдержать смех.

– Это сила четырех.

– Думаю, что так.
– Он разрезает им воздух несколько раз, прежде чем повернутся ко мне.
– Ты понимаешь, что я никогда не отдам это, верно?

– О, в самом деле?

Я шепчу:

– Иди, - Западный и шип из его руки выплывает прямо в мою.

– Ты что-то сказал?

Гас моргает.

– Ладно, ну и ну. Это чертовски впечатляющее.

– Я рад, что ты так думаешь, потому что я иду с тобой к Бурям. Я устал от того, чтобы надо мной все трясутся и опекают, я - не какой-то тонкий маленький цветочек, который они должны защищать.

– Никто не думает, что ты - цветок, Вейн. Мы все чувствовали твой запах после тренировки.

– Возможно так, но я больше не собираюсь скрываться в песке, и ты можешь попытаться загнать меня в него, но мы знаем, что это пустая трата времени. Поэтому позволь нам просто пропустить ту часть и пойти, спасать твоего отца.

Он все еще не выглядит убежденным, таким образом, я предлагаю одну вещь, я знаю, что выиграю.

– Я сделаю тебе твой собственный особый шип ветра. Ты не сможешь им командовать, но я буду отслеживать его для тебя.

Я швыряю шип в кактус, и колючие растение взрывается, забрасывая нас со липкой тиной.

– Он не распутался, - бормочет Гас, указывая на шип ветра, лежащий в луже зеленоватой слизи.

Я зову шипу к себе и вручаю его Гасу.

Он смотрит на него в течение нескольких секунд, прежде чем он засовывает его за ремень своих ножен ветрореза. Я тку другой шип для себя, жалея, что я не надел пояс со своими шортами. Я предполагаю, что это то, почему Бури продолжают желать, чтобы я носил униформу опекуна.

– Ладно, - говорю я, проделывая отверстие в моем кармане и просовывая шип.
– Вооруженный и готовый. Теперь давай пойдем, найдем Фенга.

Гас кивает и запутывает себя в группе соседних Восточных.

– На сей раз ты следуешь за мной.

Он ведет меня в горы по лесу остроконечных, изогнутых деревьев Джошуа.

Я продолжаю искать для разнообразия ветры или шторм на расстоянии. Но все остается ярким, ясным и нормальным.

Пока Гас не определяет мазок красного цвета на земле.

Он опускает нас в область, по которой я помню, как путешествовал пешком с моей семьей. Сад странного зеленого цвета, трубы заводов, которые смотрятся своего рода как то, что произошло бы, если бы пальмы и кактусы соединились и имели детишек. Я делаю все возможное, чтобы избежать белых шипов, которые почти, кажется, тянутся ко мне, когда мы пробиваемся к запятнанному красным кактусу.

– Это его кровь, - говорит Гас спокойно, когда он тянется и касается сломанной основы.
– Это должно быть то место, где он захватил ветер и послал ко мне.

– Но я не слышу его эхо в воздухе, - напоминаю я ему, когда он отворачивается, чтобы вытереть глаза.
– Значит, он все еще жив.

Гас кивает, втягивая воздух.

– Мы должны найти Бури. Оз преследовал Буреносцев на юго-востоке.

Я могу услышать соседние проекты, шепча ту же самую вещь... и ветер, как предполагается, не лжет. И все же...

Есть один проект, поющий абсолютно другую песню.

Я зову к себе Западный, позволяя ему заполнить воздух его предупреждением о заложнике, идущим на север в долину смерти. И когда я слушаю другие ветры снова, я понимаю, что нет никакой мелодии к их песне. Они шепчут словам без жизни или энергии.

– Я думаю, что Буреносцы что-то сделали с ветрами, - говорю я, перепроверяя Западный, чтобы удостовериться, что я не схожу с ума.
– Этот Западный говорит, что Фенга забрали в Долину Смерти.

Гас поворачивает ладони к северу, концентрируясь настолько сильно, что глубокая линия формируется между его бровями.

– Я не могу прочесть его след тем путем. Может ты?

Я ищу соседний воздух чувствующий Фена. Намек прохладной энергии вокруг кровавого кактуса должен быть им, таким образом, я держусь за то ощущение и тянусь дальше, концентрируясь на Западном, идущим с севера, пока не нахожу проект, несущий тот же самый холодный порыв.

Я задыхаюсь, когда понимаю, что это не единственный след, который несет ветер.

– Что случилось?
– спрашивает Гас, когда зову к себе проект, но моя голова кружится слишком быстро, чтобы ответить.

Покалывающее тепло становится все сильнее, когда ветер становится ближе. И искры чувствуются, как удар в живот, когда Западный обтекает меня, поет о девушке, которая нашла больше, чем она искала в долине смерти.

– Он определенно на этом пути, - шепчу я Гасу.

И Одри тоже.