Выдали форму, учили новому, кормили от пуза, щедро платили, да еще и...

Что привлекало людей в Лилиан Иртон - это ее отношение.

Она ни на кого не смотрела свысока, мол, я - графиня, а вы - быдло.

О, нет.

Она могла поговорить даже с золотарем. Она могла выслушать, ей всегда можно было пожаловаться - и если ты прав - графиня решала вопрос в твою пользу.

И Жан сам не заметил, как стал служить ей по-настоящему.

Не за страх или деньги, нет.

Просто потому, что она - такая. Ее сиятельство Лилиан Иртон.

И этим все сказано. И если она (пусть устами Джейми) приказала никого не пропускать - никого и не пропустят. Даже если придется драться. Хотя до этого вряд ли дойдет - парень, сразу видно, не боец.

И верно. Питер сломался.

Опустился прямо на грязный пол, вздохнул...

– Альдонай... помоги!

Мужчину охватывало отчаяние. А еще он знал - если Амалия умрет - он покончит с собой. Просто заколется кинжалом. И плевать на все. Без Амалии он жить не сможет.

Это было сродни смерти.

И Питер готовился к самому худшему.

А потом из комнаты (через год? Через миг?) донесся детский крик.

Яростный и громкий, он разорвал пелену отчаяния. И Питер 'умер' в третий раз.

Что ему тот ребенок?

Была бы жива Амалия...

Но крик повторялся. Громкий, яростный, живой... а потом скрипнула дверь.

На пороге стояла графиня Иртон. Вся, с ног до головы закутанная во что-то белое. Руки ее были обнажены по локоть, на белой ткани и на нежной коже темнели пятна крови и какая-то слизь, толстенная золотая коса опять растрепалась. Но зеленые глаза светились.

– У вас близнецы, ваша светлость. Два мальчика. Оба здоровы и весьма симпатичны.

– Амалия?
– выговорил Питер, почти мертвея от ужаса в третий раз.

– С ней все будет хорошо. Я дала ей снотворное. Так что найдите детям кормилицу. Ну и уход потребует... ся.

Слово оборвалось по простой причине.

Питер Ивельен, наследник герцога, маркиз и аристократ неизвестно в каком колене, сгреб женщину в объятия так, что та только выдохнула. Силушки герцогу было не занимать. И радости - тоже. А сейчас все это выплеснулось наружу. И на пути радости оказалась ни в чем не повинная графиня.

– Ваша светлость! Пустите!! Раздавите!!!

Питер покружил графиню по комнате и наконец выпустил. Бросился туда, где на окровавленной постели мирно спала Амалия. И рядом с ней попискивали два маленьких свертка. Опустился на колени. Коснулся щеки жены. Теплой, розовой... и только сейчас поверил, что все в порядке.

– Графиня, я ваш должник навеки.

Лиля смущенно улыбнулась.

Такого счастья, которое лилось из карих глаз Питера, она ни у кого еще не видела.

– Все в порядке, ваша светлость. Только попросите кого-нибудь поменять белье. Да и мне хотелось бы отмыться от крови, и господину дин Дашшару...

Герцогенок, только обратив внимание на Тахира и Джейми, бросился к ним.

– Господа! Господин дин Дашшар! Господин ...эээ...

– Мейтл. Джейми Мейтл, травник, - отрекомендовался парень. Но пока его титул не утвержден - пусть будет так.

– Господин Мейтл! Если вам понадобится какая-нибудь помощь - клянусь, Ивельен в любой миг будет в вашем распоряжении...

– Это наша работа, ваша светлость, - Тахир был величественен, как никогда.

– Чудо привело вас в мой дом, господин дин Дашшар.

– Ее сиятельство Лилиан Иртон - чудесная женщина, - безмятежно согласился Тахир.

Лиля спорить не стала.

Откинула назад тяжелую косу и кивнула своим людям на дверь.

– Ваша светлость, полагаю, нам могут помочь и слуги? А вы наверное, побудьте с женой и детьми?

Питер радостно закивал.

– Да-да, графиня...

– Мы еще успеем увидеться. А пока я поговорю с вашим отцом. Вам нелегко дался этот день, отдохните...

Питер кивнул. И опустился на колени рядом с кроватью

Появились слуги. Они меняли постель, переодевали Амалию, обмывали губкой спящую женщину,... Питеру все было безразлично.

Графиня Иртон спасла ему и жену, и детей... он подумает об этом потом.

Сейчас он просто хотел побыть со своей семьей.

***

Вниз спускались сначала Жан и Рем, потом Лиля, у которой, честно говоря, ноги подгибались, потом Тахир и Джейми.

Лиля ощущала себя так... обратно наверное, надо ехать в карете Алисии. Или хотя бы часок отдохнуть здесь.