(„Ну, ты и брехло. И глаза ей залепил, чтоб не видела, как ты смотреть на нее будешь, лжетерапевт и релаксатор хренов. Тебе б самому сейчас на прием к психиатру. Чувство такое, словно я две тренировки подряд отпахал“).

Аристарх чуть развернулся в кресле и глянул на обожаемый „объект“.

„Вот мы какие, значит, при ближайшем рассмотрении. При всем очаровании: некоторый дефицит массы тела, пониженное давление. Короче, весь букет вегетососудистой дистонии на фоне зашкаливающих эмоций, которые глушатся сигареткой с алкоголем. Но всё это можно подкорректировать. Правильным питанием, беговой дорожкой с бассейном и элементарными валерьянкой и пустырником. Плюс — элеутерококком.

Но есть еще и „ЭВМ“ — некое устройство, задающее движение и причиняющее головную боль самой обладательнице и, возможно, иногда чреватое для окружающих своей непредсказуемостью. Устройство взрывное, и вряд ли, поддающееся корректировке“.

Аристарх закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.

Разомкнув веки, он посмотрел на наручные часы. С начала „сеанса“ прошло пятнадцать минут. Он не поверил своим глазам: тихое посапывание, чуть приоткрытые уголки губ. Лариса спала.

Атлет глядел на нее с любованием и сочувствием.

„Какой же силы должна быть эмоция, от которой сбиваются даже обоняние и вкус! Как же хочется ее сейчас пожалеть, обнять, успокоить“…

В этот момент в коридоре послышались голоса, и Аристарх весь напрягся, но голоса „прошагали“, к счастью, мимо его кабинета.

„В моем распоряжении минуты, она вот-вот проснется. И если бы не случайная головная боль, ее бы здесь уже не было. Она сказала: „Пусть всё останется между нами“. И ясно, что простившись на этой ноте, завтра и после, она лишь вежливо будет здороваться при встрече в коридоре и делать вид, что не замечает его в буфете, куда пришла выпить чашечку кофе.

Он знает наперед: именно так и будет! Нет. Этого нельзя допустить! И потом: она, ведь, не шутила, когда сказала, что может, вообще, исчезнуть из агентства. Исчезнуть и — раствориться в бескрайних московских просторах“.

Аристарх снова посмотрел на спящую женщину и подумал, что похож сейчас, наверное, на преданного сторожевого пса. Но нужен ли он хозяйке? Насильно мил не будешь. Известно это.

Лариса была в такой доступной близости, в такой доступной… И это умопомрачало. Особенно, когда он видел эти перламутровые пуговицы на фоне глубокого выреза и знал теперь, как они легко расстегиваются, и что скрывается за ними.

„Это только женщины-дизайнеры могут придумывать такие садистские штучки, чтобы у мужиков крыша ехала“, — подумал Аристарх, неимоверным усилием воли заставляя себя не смотреть в сторону Ларисы. Так что же ему делать?

Думай. Соберись. Соберись, как перед разбегом, когда метаешь копье. Только одна цель, только одна мысль — победа. И сегодня его цель — Она. Вот эта спящая красавица. Но в спорте всё так просто и понятно. А здесь… Одни эмоции. И они не дают мыслить. А ты думай. Думай, что будешь говорить, когда она проснется.

Погоди, как это она сказала: „Что ж ты не попытался меня завоевать, раз я тебе так давно нравлюсь“…

И сказала как тихо, спокойно, без всякого намека на кокетство. Вот те слова! Вот та единственная соломинка, за которую я могу зацепиться! Завоевать. Попытаться. Ведь, он так ее любит! Эту вредную московскую штучку. За что? Логика тут бессильна. Да и вредность ее — всего лишь защитный окрас для выживания в кислотной среде мегаполиса.

Сегодня он увидел ее такой беззащитной, в тупике какого-то жизненного кризиса. А, может, это и хорошо, что в этот трудный момент именно он ей подвернулся под руку? Именно сегодня судьба так странно свела его с ней. И он так хочет, чтобы сегодняшний день не кончался»…

В этот момент Лариса, разбуженная своим собственным кашлем, проснулась.

Аристарх быстро глянул на часы и сказал бодрым голосом спортивного тренера (или психотерапевта?): «Общий сеанс релаксации длился 45 минут. Ты спала полчаса».

— Невероятно, — сказала журналистка, убирая полотенце со лба. — Аристарх, ты — доктор. Что ж ты раньше скрывал такие способности?

— Ну, я просто спортсмен, — сказал мужчина, потупив глаза. — А, вообще, если тебе понадобится помощь такого рода, обращайся. Как твоя головная боль?

— Прошла.

— А ЭВМ не беспокоит? — пошутил Аристарх, чувствуя, меж тем, как почва уходит из-под его ног.

Женщина покрутила головой в разные стороны, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Ой, не напоминай, — и Лариса, расслабленная и отдохнувшая, еще на минутку прикрыла глаза перед тем, как встать с уютного кресла.

«Вот если сейчас ты этого не скажешь, то уже не скажешь никогда», — молнией пронеслось в его разгоряченном мозгу.

— Спасибо тебе, возьми, — и журналистка протянула полотенце, с сакрально-вышитыми на нем оберегами любви, семьи, здоровья, которые она даже не заметила.