В 1237 году магистр тевтонов Герман фон Зальца и меченосцы подали папе петицию с просьбой о присоединении Ордена меченосцев и всех их земель к Тевтонскому ордену. Папа приказал меченосцам преклонить колени, снял с них все клятвы, объяснил им кратко устав Тевтонского ордена и спросил, клянутся ли они следовать ему. Когда те согласились, его слуги сняли с них мантии и надели новые – белые плащи с черным крестом на плече. Они и их братья стали членами Тевтонского ордена.

Двое посланников были столь ошеломлены быстротой церемонии, что едва дождались возможности спросить Великого магистра об условиях союза с Тевтонским орденом. В ответ прозвучало, что этот союз заключен безо всяких условий. К тому же Эстония должна быть возвращена Дании. Бывшие меченосцы были неприятно поражены, но остались верными клятве послушания. 12 мая 1237 г. был оглашен папский эдикт об объединении орденов.

В июне состоялся капитул в Марбурге, на котором собравшиеся представители решили отправить шестьдесят рыцарей (а всего около 650 человек) в Ливонию и возложить на Германа фон Балька руководство этой областью. Герман собрал своих рыцарей в северной Германии. На 500 марок, пожертвованных императором, он снарядил их и отправил морем из Любека в Ригу, до того как зимняя непогода прекратила навигацию.

Эти подкрепления спасли Ливонский Крестовый поход. Фон Бальке распределил своих рыцарей по замкам так, чтобы они смогли поближе познакомиться с местностью, местными жителями и противником. В 1238 году, на встрече в Стенсби, он вернул Эстонию королю Дании Вальдемару, завоевав Ордену нового союзника. Т. е. координация сил Запада имела место [487]. Отказ от значительных завоеваний подтвердил худшие опасения уцелевших меченосцев. Они перебрались из реформируемых монастырей на север, на границу с Русью.

В это время Крестовый поход там принял необычный оборот: казалось, стечение обстоятельств неожиданно сделало целый православный мир доступным обращению в католичество.

Православие «перешло к обороне» начиная с последних десятилетий XI века, когда турки вторглись в Малую Азию и разбили армию Византии. Именно приближающееся крушение Византийской империи спровоцировало тот призыв к Западу о помощи, что в итоге обернулось Первым Крестовым походом. Хотя армии крестоносцев и разбили силы тюрков, но затем они проследовали дальше, к Иерусалиму, не устранив мусульманской угрозы в целом. Со временем тюрки оправились и стали даже еще сильнее, в то время как Византия и Запад стали еще более подозрительными по отношению друг к другу. Этот взаимный страх и отчуждение наряду со смутой в Византии привели к тому, что Четвертый Крестовый поход закончился не в Египте, а в Константинополе. С 1205 по 1261 год Константинополем правили католики, а некоторые наиболее важные островные владения Византии попали в руки итальянских городов-государств.

Русь была следующей православной страной, ощутившей натиск восточных кочевников. На этот раз это были монголы. (Западные рыцари, согласно немцам Э. Хешу и В. Урбану, вполне соображали, что Русь оказалась на два фронта в отличие от английского профессора Дж. Феннелла.)

В это время ливонские крестоносцы двинулись на Новгород – город столь богатый и сильный, что его называли Господин Великий Новгород [488]. Хотя вдохновенный фильм Эйзенштейна «Александр Невский» изображает тевтонских рыцарей во главе нападения, по-видимому, Орден принимал небольшое участие в Ледовом побоище [489]. Армия католиков являла собой коалицию войск, собранных папским легатом Вильямом Моденским. Похоже, он считал, что, если Крестовый поход против Новгорода увенчается успехом, он сломит главную русскую цитадель православия и воссоединит христианский мир, если же поход потерпит неудачу, Запад избавится от части мятежников в своих рядах.

Этими мятежниками в основном были бывшие меченосцы, не смирившиеся с судьбой, предопределенной им папой. Другие были светскими рыцарями, которые поселились в Эстонии. Меченосцы, с одной стороны, боялись, что король Вальдемар может конфисковать их владения, а с другой – жаждали новых земель. А кроме них, был еще шведский король Эрик XI (1222–1250), чьи войска двигались вдоль северного побережья Финского залива. Сначала для крестоносцев все шло хорошо. Летом 1240 г. шведы заняли дельту Невы – водный путь к Ладоге. Тем временем крестоносцы из Ливонии напали на Псков. Шведское вторжение, возглавляемое ярлом и финским епископом Томасом, угрожало перерезать пути, по которым в Новгород поступали западные товары. Так как купцы из Любека и Висби не желали добровольно жертвовать своими доходами от этой торговли в пользу шведского короля, единственным ходом для него оставалось установить контроль над устьями рек. Новгородские купцы, осознав степень угрозы, призвали обратно молодого князя Александра, который только что покинул несговорчивый город, и упросили его изгнать шведов. Александр собрал свою опытную дружину в Новгороде. Русский летописец в Новгороде рассказывает о последовавших событиях:

«Шведы пришли со своим [правителем] и своими епископами и встали на Неве в устье Ижоры, желая завладеть Ладогой или, иначе говоря, – Новгородом и всеми новгородскими землями. Но вновь добрый и милостивый Господь сохранил и защитил нас от чужеземцев, ибо втуне творили они дела свои без Божьего слова. Пришли в Новгород вести, что шведы идут к Ладоге, и князь Александр со своими людьми и новгородцами, и ладожцами не умедлили. Вышел он им навстречь и одолел волею святой Софии и молитвами Богоматери Девы Марии 15 июля [1240 г.]… И была сеча великая…»

Новгород был спасен от шведской экономической блокады. Благодаря этой битве на Неве князь Александр стал впоследствии известен по прозвищу, полученному после нее, – Невский.

Ледовое побоище.

Ливонская угроза была для Новгорода более опасна, чем шведская. Объединенные силы бывших меченосцев, мелких рыцарей из Эстонии, датчан, возглавляемых герцогами Канутом и Абелем, немцев под предводительством епископа г. Дорпата, Германа фон Буксгевдена (брата епископа Альберта), и русских под предводительством князя Ярослава (изгнанного из Пскова) вторглись на новгородские земли с запада. В сентябре 1240 г. эта армия захватила Изборск и разбила войско из Пскова, идущее на выручку изборскому гарнизону. Затем настала очередь Пскова. После недельной осады город сдался на определенных условиях. Очевидно, полагаясь на союзников внутри города (возможно, друзей князя Ярослава, который отдал в заложники их детей), крестоносцы разместили в городе гарнизон из двух рыцарей и их свиты, в общей сложности около тридцати или пятидесяти человек. Вожди крестоносцев, наверное, провели всю зиму, предвкушая, как в следующую кампанию будут перекрыты новгородские торговые пути [490].

Источники тех лет малочисленны, чтобы дать представление о том, в какой степени бывшие меченосцы возглавляли это нападение на Русь и снабжали его людьми. Но кто-то из бывших меченосцев явно играл одну из главных ролей в подготовке этого вторжения.

К апрелю 1241 г. армия из тевтонских рыцарей, бывших меченосцев, воинов Дании и местных эстонцев заняла Карелию – землю, лежавшую на восток от Нарвы. Из замка, сооруженного ими в Копорье, они совершали дерзкие набеги на юго-восток, однажды приблизившись на двадцать миль к Новгороду и уведя столько коней, что крестьяне не могли той весной вспахать свою землю.