Сделано было расчетливо и мудро, в стиле деда Александра: тот тоже, когда Орда при хане Берки потребовала войска в Иран, не отказал сразу, но потом дал понять, что войска он не даст. Такая тактика «мягкого отказа» в виде отговорок (мятежники, повстанцы, болезнь незаменимых воевод) оказывалась эффективной с татарами – всё прекрасно понимая, они принимали отказ в уважительной, вежливой форме. (Правда, Невский сочетал мягкость и жёсткость отказа.)

А почувствовав, что русские напрягаться не собираются, татары отступили от города, который они так и не смогли взять уже в 3-й раз (1238, 1234 и 1340 гг.). Это был для них несчастливый город.

В начале 1340 г. Узбек, видимо, получил какие-то важные вести, которые заставили его начать подготовку к большой войне с Польшей. О характере этих вестей позволяют догадываться предшествующие события в Восточной Европе. В 1335 году венгерский король Карл-Роберт и польский король Казимир III Великий (1333–1370) заключили союз. На следующей их встрече, состоявшейся в 1338 году, к союзу присоединился и галицко-волынский князь Болеслав-Юрий.

Он присягнул на верность венгерскому королю и объявил Казимира III своим преемником в Галицко-Волынском княжестве. Таким образом, впервые возникла вполне реальная перспектива ухода огромного и богатого региона от Руси. И от Орды, которая доселе получала дань с Галицко-Волынских земель, а потому обязана была помочь против давления католиков. Уяснив ситуацию, хан Узбек понял, что медлить нельзя. Впрочем, задуманная ханом война в Юго-Западной Руси отозвалась для Калиты внеочередным денежным «запросом» ради этой помощи.

Узбек полагал, что московский князь обязан ему за исход спора с Александром Тверским, и с него не грех попросить и дополнительного «серебра». Однако не исключена и обратная последовательность событий: зная, что хану нужны деньги для польской войны, небезразличной и Ивану, Калита пообещал «серебро». Ведь, в отличие от Смоленска, это была война за русские интересы против католиков.

Как бы там ни было, вернувшись из Орды весной 1339 г., Калита занялся сбором с новгородцев очередного «черного бора». Минуло как раз восемь лет с последнего взноса, и настало время нового платежа. Теперь поначалу все шло благополучно. Новгородцы в установленный срок привезли в Москву деньги и сдали их в княжескую казну. Но едва успели отвозившие дань новгородские бояре вернуться домой, как на Волхов прибыли московские послы. От имени своего князя они попросили новгородцев немедленно собрать еще один «выход».

Отказ новгородцев положил начало новому конфликту. Князь злился, что северяне не хотят участвовать в общерусских интересах по спасению Галиции, а те считали, что и так несут основную тяжесть борьбы на шведской границе. Иван зимой 1339/40 г. вывел своих наместников из Новгорода, что означало формальный разрыв отношений. Теперь уже новгородские отряды громят московские северные земли – Устюжну и Белозёрье. (НПЛ, стр. 351.) [501]. С 1340 г. события в Восточной Европе пошли стремительной чередой. 7 апреля 1340 г. галицко-волынский князь Болеслав-Юрий был отравлен своими боярами. На опустевший трон местные бояре пригласили православного сына литовского князя Гедимина Любарта – в крещении Дмитрия. В ответ польский и венгерский короли двинули войска в Галицию [502].

Часть галицко-волынских бояр, не желая попасть под власть обоих королей, обратилась за помощью к хану Узбеку. В конце июля 1340 г. ордынская армия отбросила польские войска за Вислу и страшно разорила весь Привисленский край [503].

В итоге Галицко-Волынское княжество просуществовало ещё десять лет. Татары по-прежнему брали с этих земель небольшую дань, а литовские князья Любарта спорили здесь за власть с местными боярскими кланами.

Но ничего этого князю Ивану узнать уже не довелось. Он умер, когда пружина войны была сжата до упора, всё готово, но сама война ещё не началась.

Узбек дал ярлык старшему сыну Калиты – Симеону Гордому. А вскоре, уже после его смерти, ярлык подтвердил сын Узбека – Джанибек. В 1342 году. Начиналось время новых правителей Восточной Европы, ибо Калита, Узбек и Гедимин умерли почти одновременно. Новая политическая обстановка должна была нарисоваться: Москва усилилась. И Литва усилилась, и Польша с Венгрией. Но самые радикальные изменения произошли в Крыму.

Упоминание о владениях генуэзцев в Крыму можно найти в сочинениях западноевропейских и арабских путешественников, посещавших Северное Причерноморье в XIII–XV вв., а также в летописях и хрониках, составленных в это время в Генуе, Византии, русских землях.

Появление итальянских купцов в Черном море связывают с началом XIII в. Именно в этом веке произошел целый ряд существенных изменений в мире, непосредственно отразившихся на историческом развитии средневековой Таврики [504].

В начале XIII в., после того как в результате Четвертого Крестового похода (1202–1204) рыцари-крестоносцы захватили Константинополь, возможность беспрепятственно проникать в Черное море получили принимавшие активное участие в организации похода венецианцы. Уже в середине XIII в. они регулярно посещали Солдайю (современный Судак).

Известно, что дядя знаменитого путешественника Марко Поло, Маффео Поло, владел домом в Солдайе. Уже в 1223 г. в Крым ворвались монголо-татары и захватили Солдайю. «В тот же день пришли первые татары», – сообщает запись на полях Синаксаря от 27 января 1223 г.