– У меня для вас новость, Лэм, – объявил инспектор Хобарт.

– Какая?

– Таким образом дело не складывается и, когда мы все выясним, обернется иначе.

– Почему?

– Я не знаю. Если хотите, считайте это инстинктом копа, но ничего никогда не складывается так гладко. Идеи у вас блестящие, и все-таки это только идеи.

Ничего нету хуже подобных вам вольных стрелков. Вы, ребята, работаете на манер волков-одиночек. Ударит вам в голову мысль – и вы за ней неотступно следуете. Изобретаете гениальное решение и принимаетесь его разрабатывать. Копы не могут такого себе позволить. Им приходится двигаться шаг за шагом. Они не имеют права срезать углы. Они переползают от одного к другому.

– О’кей, – согласился я. – Вы работаете по-своему, я – по-своему.

– Что еще вам известно? – спросил Хобарт.

– В чемодане, – сказал я, – были самые странные, на мой взгляд, вещи – карточки, записные книжки, какое-то барахло. Все теперь у Селлерса.

– Расскажите-ка мне про карточки, – попросил Хобарт.

– На них ряды цифр. – Я полез за блокнотом. – Вот, к примеру – ноль, ноль, пять, один, три, шесть, четыре.

Хобарт дотянулся до блокнота.

– Взгляните на следующий, – предложил я.

Инспектор стал читать цифры:

– Четыре, минус, пять, минус, пятьдесят девять, минус, десять, минус, один, минус.

– Возьмите следующую строчку. Она заканчивается знаком плюс.

Он прочитал:

– Восемь, минус, пять, минус, пятьдесят девять, минус, четыре, минус, один и в конце плюс… Ну, попробуйте-ка одной блестящей идеей объяснить эту белиберду!

– Я отметил, что многие строчки на карточках заканчиваются цифрами три, шесть, четыре.

– И что думаете?

– Особенно напряженно раздумывал насчет плюсов и минусов…

– Ладно, Лэм, – оборвал меня он. – Даю вам еще время на размышление. Сидите тут.

– А что с Эрнестиной? – спросил я.

– Я собираюсь подержать даму еще немного.

– Вы задерживаете ее?

– Не совсем, – уклонился Хобарт. – Я хочу лишь раскрыть это чертово дело, чего мне не удастся, если толпа темпераментных примадонн будет носиться по городу и совать всюду нос. Если тот чертов японец замешан, я намерен как следует его тряхнуть.

– Только держитесь подальше от моей ниточки, – предупредил я, – а я не стану хвататься за вашу.

Он усмехнулся и провозгласил:

– Вы вообще ни за что не ухватитесь, будь я проклят. Вы выходите из игры. И никаких ниточек не получите.

Инспектор покинул комнату, закрыв за собой дверь.

Сидел я долго. Заняться было нечем, так что я изучал копии карточек из чемодана.

Через какое-то время дверь отворилась, вошел полицейский с парой гамбургеров, завернутых в бумажную салфетку, и пакетом молока и объявил:

– С наилучшими пожеланиями от инспектора Хобарта.

– Где он?

– Работает.

– Я хочу его видеть.

– Точно такое желание испытывает масса других людей.

– У меня есть кое-что, о чем он наверняка хочет знать.

– Нет, не хочет.

– Почему?

– Предполагается, что ты все ему выложил с первого раза.

– Передайте инспектору, что я кое-что вспомнил.

Мужчина кивнул и вышел.

Я прикончил гамбургеры, выпил молоко, сунул пустой пакет в бумажный мешок и бросил в мусорную корзинку.

Через пятнадцать минут вошел инспектор Хобарт. Раскрасневшийся и сердитый.

– Ну, – рявкнул он, – какую вы дьявольщину утаили?

– Никакой. У меня появилась другая идея. Размышлял тут над этими цифрами.

Он раздраженно отмахнулся, собрался было уйти, но удержался:

– Хорошо. Выкладывайте побыстрее. Я слушаю.

– Многие строчки, – начал я, – заканчиваются цифрами три, шесть, четыре. А теперь предположим, что это номера телефонов, записанные задом наперед.

– Что это значит?

– Три, шесть, четыре, – пояснил я, – это будет «Г», «О», три. Тогда цифры на первой карточке означают Голливуд, три – один – пять – два нуля. И оказываются номером телефона. А теперь, если вы обнаружите, что владелец этого номера четвертого мая поставил девятьсот пятьдесят девять долларов при ставке десять к одному и проиграл, а потом восьмого мая поставил ту же сумму при четырех к одному и выиграл, мы, возможно, получим какое-то объяснение.

Хобарт помолчал минутку, вернулся к столу, пододвинул стул, потянулся за моим блокнотом и принялся изучать цифры. Через какое-то время признал:

– Это мысль. К вашему сведению, мы получили подлинные записные книжки и подлинные карточки. Я намерен взглянуть на них в свете этой теории.

– Что еще раскопали? – полюбопытствовал я.

– Много чего, – уклончиво отвечал он, встал и вышел.

Через полтора часа Хобарт снова вернулся.

– Лэм, – сказал он, – а вы в самом деле догадливый. И кое-какие из ваших догадок чертовски хорошие. Ненавистно мне это признание, поскольку я учу своих людей не играть в угадайку. Я учу их идти шаг за шагом, не стараться блеснуть, просто действовать методично.