— Привет. Извини.

— Я тебя видела, когда ты спускался с холма, — Конни стояла к нему вполоборота, смотрела вдаль и говорила сквозь зубы, как информатор, сообщающий сведения полицейскому на улице, не понимающий при этом, что вид у него весьма подозрительный. — Ты хромал.

— Спускаться всегда труднее, чем подниматься. Так говорит мой массажист.

Она бросила на него взгляд, который он интерпретировал следующим образом: «Ты имеешь в виду ее массажиста. Я не могла затащить тебя к врачу, но с тех пор как ты живешь с ней, ты то и дело ходишь по массажистам и на иглоукалывание. Туда-сюда».

— Мы давно не виделись, — сказала она.

Сто сорок шесть дней. (Но кто считал дни?).

— Дженни Свейл хоронили сегодня утром. (На почти таком же кладбище. В Нассау или Саффолке. Там так же дул сильный ветер, лежал снег, такие же лимузины стояли за деревьями. Там тоже было много синего цвета. Но Джо Данте там не было. Почему же не пришла Джо Данте? Ведь она говорила: «Завтра. Пожалуйста».) — Ты не была на ее похоронах, не так ли?

Конни отрицательно покачала головой.

— Я знаю Аниту по группе поддержки, — она опять окинула его быстрым взглядом. В группу поддержки входили разведенные жены полицейских и некоторые из покинутых возлюбленных. Она так посмотрела на него, потому что он вышел из подобной группы, созданной для полицейских-мужчин.

Каллен и сам мог постоять за себя без всяких там дурацких групп. Бога ради, он же не кричит на свою жену, не интересуется, с кем она там живет все эти последние одиннадцать лет, так почему же она никак не хочет успокоиться?

— Я не знал, что ты все еще посещаешь эту группу.

— Я несколько лет туда не ходила, но пошла опять после того, как тебя ранили… Энн приходила несколько раз. Я думаю, ты знаешь об этом.

Это означало — она уверена в том, что он не знает. Почему же она еще сделала паузу перед тем как выдать эту информацию? По-видимому, между ними действительно шла война. Женщины были на одной стороне, мужчины — на другой. Между ними ничейная земля. Воздушные налеты, артиллерийские обстрелы, шпионы, раненые, и все такое.

— Собрания по-прежнему проходят в церкви в Эллихерсте? Тебе туда далеко добираться, кружным путем.

Теперь она посмотрела ему прямо в глаза. Наконец-то она чувствовала себя уверенно.

— До Мэдисона не так уж и далеко. Тебе просто кажется, что это неблизко.

Мэдисон был расположен в двадцати милях от Гудзона, в районе Вочанг, и Конни вместе со своим мужем, Дагом, и детьми, Джеймсом и Тенни, перебрались туда в прошлом году, после того как были украдены автомобили Конни и Дага. И после того, как Дага ограбили в метро, приставив к горлу дуло пистолета. А Тенни угрожали ножом на улице возле школы. А на Джеймса и на других хоккеистов, когда они играли в Центральном парке, напали бандиты — избили игроков и тренера, забрали клюшки, шайбы, перчатки, свитера, щитки и скрылись.

— Ну хватит, — сказала тогда Конни. — Пора переезжать отсюда.

— Дело не в Мэдисоне, — сказал Каллен, — и не в расстоянии. Дело в детях. Они так заняты. Когда я приезжаю в Мэдисон, Тенни постоянно нужно куда-то лететь. Она все время куда-то опаздывает. Если Джеймс не в школе, то играет в хоккей. По крайней мере, когда он хотел быть Хоуги Кармайклом или Бон Джови, его можно было застать в комнате, где он сидел в наушниках и слушал музыку. Теперь, когда он хочет быть Уэйном Грецки, он постоянно торчит на катке. Вот почему, приезжая туда, я вижу только тебя и Дуга. Вы оба мне нравитесь, но я не для того приезжаю, чтобы видеть вас. Это ты можешь понять?

Конни кивнула.

— Я могу это понять, — она взяла Каллена под руку, и они пошли по глубокому снегу к стоянке автомобилей.

— Наши дети стареют, — сказал Каллен.

— Это мы стареем, а они взрослеют. Посмотри, как мы тащимся с тобой, будто две развалины.

— Когда я вспоминаю о хоккее, то чувствую себя стариком.

Конни рассмеялась:

— О хоккее?

— Я раньше часто бывал на хоккейных матчах в Гарден, на углу Пятидесятой и Восьмидесятой улиц. После игры хоккеисты выходили через центральный выход. Мы поджидали их и, коротая время, ели хот-доги и пили фанту. Моим кумиром был Бобби Халл. Он играл не за «Рэйнджеров», а за «Блэк-Хоукс», поэтому я никому не говорил о том, что боготворю его.

— «Блэк-Хоукс», они из Детройта? — спросила Конни.

— Из Чикаго. «Ред Уингз» из Детройта. Чикаго, Детройт, «Рэйнджеры», «Монреаль Канадиенс», «Мэйпл Ливз» из Торонто, «Бостон Брюинз» — это основные команды. Тогда их было только шесть, теперь двадцать с чем-то.

— А почему ты чувствуешь себя старым?

— Я слушал В ФАН в машине. И был удивлен.

— Джеймс слушает эту радиостанцию, и Даг включает иногда.

— Но мне кажется, ты бы сошла с ума, если бы послушала ее.