— Как чувствует себя ваш друг? — спросил официант.

— Вы что, из полиции? — спросил Каллен.

Официант громко рассмеялся:

— Полицейский встретился с полицейским. Вы Каллен, верно? Меня зовут Альберт. Я однажды встречался с Циммерманом, На семинаре по капиталовлажениям.

Каллен улыбнулся:

— Странно, что он там оказался.

— У вас все в порядке?

— Да. Вы же видите.

— Фамилия вашего друга Вудс?

— Да.

— Тут на бульваре есть еще один бар. Называется «Глейд». Кажется, это уже в районе Форест-Хилл, а, может, это все же еще Кью-Гарденс. В любом случае, здесь, в «О’Бойл», вы на виду, а «Глейд» — это престижное место, и никто не скажет, что видел вас там, если что, все будут клясться, что вас там не было. Там адвокаты бывают со своими секретаршами, полицейские встречаются со своими осведомителями, судьи напиваются, одна из официанток там на самом деле парень. Я иногда хожу туда обедать, чтобы сменить обстановку и полакомиться пастрами.

Альберт похлопал себя по животу, как бы говоря, что он у него появился благодаря бару «Глейд» и пастрами.

— Сразу же после Дня Благодарения — я помню, что вместо пастрами там давали индейку — я видел вашего друга Вудса в «Глейде». С ним был Пол Мессина. Я учился в полицейской академии с Полом. Я опасался, что он меня узнает, но он не узнал. Может быть, потому что он подонок, а может, из-за того, что раньше у меня были короткие волосы, я боялся отпустить их подлиннее, да и одевался я вполне традиционно. Я не проявил себя в шестидесятых в силу разных причин и хочу компенсировать это сейчас. Странно было видеть Пола вместе с прокурором. Я хочу сказать, что Пол ведь наш человек, коп, но черт его знает, кто он такой на самом деле. Пол живет в Ховард-Бич. Его двоюродный брат тянул срок за кражу в аэропорту имени Кеннеди несколько лет назад. Он ездил на «миате». Я смогу позволить себе иметь такую тачку только после того, как Рокфеллер пошлет всех к черту и завещает все свои деньги Нику Альберту. Когда я уже уходил, в бар вошел какой-то парень, которого я сначала не узнал, но позже вспомнил, что он работает на Стива Пула. Помните Стива? Этот парень водит машину Стива и катает его в инвалидном кресле. Такой здоровый мужик, лысый, как бильярдный шар, с большими усами. Зовут его Ларри или Гарри, что-то в этом роде. Он подошел к вашему другу Вудсу и Полу. Я не помню, присел ли он к их столику, но что поздоровался с ними — точно.

Альберт явно гордился качеством своей информации.

— Не представляю, что бы это все могло значить и значит ли вообще что-нибудь, но я подумал, что вам следует знать об этом… Это мне на чай?

Каллен вспомнил слова Хриньяка, которые он сказал, когда они сидели на скамейке возле его кабинета. «Мессина и „Спидэйр“, Элвис Полк и „Спидэйр“. Полк и Дженни Свейл. Дженни Свейл и Мессина. Какая тут связь? Как они все связаны между собой, черт возьми?»

— Да, это вам на чай. Спасибо. Счастливой охоты.

— Эй, веселого вам Рождества, — сказал Ник Альберт.

Стиви Ник пел «Тихую ночь». Звук плыл.

Больше всего Каллен любил, как Энн рассказывала ему о тех днях, когда она получила свою первую работу в Нью-Йорке. Она работала тогда в «Дейли ньюс», снимала квартиру с двумя подружками, у них был кот, несколько игрушечных зверей и один велосипед на троих. Они жили в квартире с одной спальной комнатой в доме на Семьдесят второй улице, и когда к дверной ручке был привязан платок, это значило: ушла в кино. Тогда она еще не знала Каллена, детектива второго класса, все еще женатого на Конни Каррера.

В «Дейли ньюс» в те дни существовал обычай отпускать сотрудников на полчаса раньше положенного, если только не было никакого срочного дела. Это называлось «слинять с работы». «Линяйте, ребята», — говорил ответственный за выпуск номера в ночной смене, журналистам, чей рабочий день подходил к концу, и они просто бездельничали — сидели и болтали между собой, закинув ноги на столы. При этом фотографы обычно флиртовали с машинистками и секретаршами. После напряженной ночной смены ответственный за выпуск говорил сотрудникам: «Линяйте отсюда, ребята».

Когда Каллен вышел из бара «О’Бойл» на улицу, был уже вечер. Унылые декабрьские сумерки. Он хотел было направиться на Манхэттен, в управление, и поработать там с кое-какими документами, в основном, чтобы доставить удовольствие Маслоски, который постоянно жаловался, что Каллена трудно застать на месте. На Маслоски произвело бы хорошее впечатление появление Каллена в управлении в такое позднее время. Зная при этом, что он добирался аж из самого Квинса, и понимая, чего стоило ему преодолеть все эти заторы и пробки на дороге, Маслоски, может быть, представит его к награде.

Или, может быть, лучше «слинять»?

В недавнем прошлом детектив Каллен воспользовался бы такой возможностью и позвонил бы Энн Джонс, тогда еще сотруднице журнала «Город». Он предложил бы ей «слинять» с работы и пригласил бы ее к себе или напросился бы в гости к ней.

Но Энн больше не работала в журнале «Город». Теперь этот журнал назывался «Метро», а Энн, которая не могла сотрудничать в журнале с таким названием, ушла на телевидение, где она была сорокаваттной лампочкой, как она называла себя, по сравнению с сияющей звездой Самантой Кокс. Однако для него лично света Энн было больше чем достаточно.