пошел домой.

В квартире пахло Аниными духами. Вернувшись с мороза, Евгений сразу

уловил тонкие апельсиновые нотки в воздухе. Зажег свет, но никого не увидел. На

столе стояла ее кружка, повернутая логотипом «НЕСКАФЕ» — так она всегда

делала перед тем, как добавить в кофе сливок. И стул стоял под ее любимым

углом, чтобы, согреваясь кофе, можно было смотреть в окно. И занавески с

вензелями, которые тоже выбирала она, были раздвинуты. Она, несомненно, была

здесь, ждала его, но ушла, так и не дождавшись…

Евгений улыбнулся.

А может, он просто скучал по ней и сделал все сам, чтобы вернуться домой и

не чувствовать себя таким одиноким?

Он сел на кровать и понял, что не сможет заплакать. Он вылил столько слез,

что их не осталось, внутри у него было темно и сухо, как в чулане.

— Я очень скучаю по тебе, — прошептал он. – Прости, что это все, что я

могу…

Он повалился на кровать и скоро уснул. И ему снилось, будто кто-то

подходил к нему и склонялся над ним. А холодные губы шептали о том, что скоро

он сможет отомстить.

В следующую смену главврач поймала его в коридоре. Бесцеремонно

схватила за рукав и подтащила к себе.

— Сегодня поступила новенькая, – сказала она. — Я поместила ее в твою

палату. Девочке всего девятнадцать, а срок – тридцать девятая неделя. По виду –

неблагополучная, забитая какая-то. Первый раз, поэтому боится. Сходи. Поговори

с ней.

— И что я ей скажу? – спросил он. – Что это не больно?

— Раньше ты умел находить слова, — она пристально посмотрела на него. –

Ты справишься? Или мне передать ее Чурсиной?

— Справлюсь.

— Тогда иди.

В палате было тихо. И светло. Пустые, аккуратно заправленные кровати

стояли рядами у стен – от недавнего наплыва рожениц не осталось и следа.

Евгений легонько прикрыл за собой дверь и осмотрелся. Он не сразу заметил ее,

поначалу решил, что главврач его обманула. Но потом разглядел на самой дальней

койке, у окна – взъерошенную, напуганную. Она смотрела на него огромными

глазами, и Евгению подумалось, что она похожа на вывалившегося из гнезда

птенца. Когда-то давно, в детстве, он с друзьями находил таких глупышей и

возвращал обратно, обдираясь о ветви деревьев. Он помнил, как птенцы на него

смотрели. Так же, как эта девочка.

«Совсем ребенок».

Она, и правда, выглядела как подросток – худая, нескладная, с двумя

косичками и вздернутым маленьким носом. И оттого огромный живот казался

чуждым ее телу, как будто она сунула под одежду подушку, решив разыграть

вернувшихся из долгого путешествия родителей.

— Здравствуйте. Меня зовут Евгений, я буду вашим ведущим врачом…

Она ничего не ответила – отвернулась к окну.

«Ночью был снегопад», — почему-то подумал он и подошел ближе. Ему

захотелось узнать, на что она смотрит.

Родильный дом находился в лесопарковой зоне – но лес, еще с утра по-

зимнему красивый, теперь утопал в рыхлом снегу. Сбитый людскими ногами в

тяжелые мокрые кучи, снег превращался в жидкую грязь.

Однако девочка смотрела не на это – в насквозь промокшем и обезлюженном

дворе играли в догонялки несколько белок. Рыжие, похожие на искры огня, они

метались между деревьев, цепляя друг друга за пышные хвосты.

— Нравятся? — спросил шепотом Евгений.

Девочка удивленно оглянулась, но закивала.

— Я никогда не видела, как они играют, — сказала она.

— А кормила когда-нибудь?

Ее глаза стали еще шире.

— Нет, — прошептала она. – А разве так можно?

— О, — он махнул рукой. — Они тут у нас ручные… Хочешь попробовать?

Она не ответила – яростно закивала в ответ.

— Пошли! Только оденься потеплее…

Улица плыла. Талый снег с брызгами шлепался с деревьев, превращался в

серую кашу и хлюпал под ногами. И повсюду было солнце – в синем небе и в

серых лужах. Евгений выпросил у вахтерши горсть жареных семечек и теперь

сыпал их в подставленную маленькую ладонь.

— Иди. Покорми их, — сказал он. Девочка сделала несколько робких шагов,