С.И. Ожегов, отмечая «усиление разрушительного действия литературного языка на диалекты», говорил об «изменении каналов диалектной “отдачи” в литературный язык» (Ожегов С.И. Новый этап исторического развития русского литературного языка // Тезисы докладов на совещании по проблемам изучения истории русского литературного языка нового времени, 27–30 июня 1960 г. М.: Изд-во АН СССР, 1960. С. 33). Формы этой отдачи, а также «отдачи» других нелитературных форм национального русского языка формируют «внелитературное речеведение» (Виноградов В.В. О художественной прозе // Избранные труды. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980. С. 82), куда и входит внелитературная лексика.

В русистике существует градация относительно регионально закреплённой лексики: диалектная лексика, диалектизм (Калнынь Л.Э. Включение диалектизмов в художественный текст как разновидность контакта между диалектной и литературной формами русского языка // Вопросы языкознания. 1998. № 6. С. 58–67); локализм – термин «локализм» объединяет слова, которые «1) фиксируются в литературной речи коренных жителей отдельных регионов, 2) не принадлежат к кодифицированным элементам литературного языка, 3) являются элементами языковой системы, функционирующей в процессе повседневного общения» (Ерофеева Т.И. Локальные элементы лексического уровня // Е.В. Ерофеева, Т.И. Ерофеева, Ф.Л. Скитова Локализмы в литературной речи горожан: Учебное пособие / Перм. ун-т. Пермь, 2002. С. 9); регионализм – группа слов, 1) имеющих локальную закрепленность в словарях литературного языка, в отличие от диалектизмов, которые имеют только общую помету обл. ‘областное’, 2) также, в отличие от диалектизмов, не имеющие социальной закреплённости, т. к. представляют речь всех жителей региона, а не только деревенскую, крестьянскую (Самотик Л.Г. Географическое варьирование лексики литературного языка. Статья 1 – регионализмы // Русский язык в географической проекции: межвузовский сборник научных трудов / отв. ред. Л.Г. Самотик. Красноярск: РИО КГПУ, 2000. С. 143–151). К регионализмам относятся: названия лодок (байдак, кавасаки, дубок, байдара, косная лодка, карбас, каюк), повозок (мажара, тачанка), ветров (свежак, баргузин), жилища (балок, курень), одежды и обуви (пимы, сибирка) и др.

В художественном тексте это особенно сложно. «Вопрос о взаимоотношении общеписьменного языка, разговорного языка интеллигенции и языка литературно-художественных произведений традиционной лингвистике продолжает казаться необыкновенно простым и ясным. Стираются всякие дифференциальные знаки между разными значениями “литературности”» (Виноградов В.В. Указ. раб. С. 58).

Актуализируется лексика в речи, поэтому ВЛ – это явление речевое, но сам феномен – это факт языка. Речевой характер явления связан с: 1) использованием внелитературной лексики, что является фактом «деканонизированного речевого поведения», реализующего прагматические задачи текста, расходящиеся с нормой и узусом литературного языка (Гридина Т.А. Языковая игра: Стереотип и творчество: монография / Урал. гос. ун-т. Екатеринбург, 1996. С. 7–8), ср.: «Транспонированные стилистические единицы – это слова и синтаксические единицы с маркированной тональностью, используемые в несвойственном для них ключе общения» (Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. С. 265); 2) индивидуально-авторским набором внелитературной лексики в отдельном художественном тексте, являющимся в целом фактом литературного языка; 3) осознанным расчётом автора на особое восприятие этой лексики читателем, т. е. адресатом; 4) использованием определённого механизма интерпретации слова, его введения в текст и лексической актуализации. ВЛ противопоставлена лексике потенциальной, также не фиксированной в толковых словарях, но определяющейся речевой системой языка и не являющейся вторичной.

Языковой характер явления выражается: 1) в факте выделения читателем внелитературной лексики на основе знания лексической системы литературного языка; 2) в процессе восприятия, который основывается на интуитивном знании системы механизма лексической актуализации (операциональный уровень лингвистической компетенции); 3) в задействованном механизме восприятия, стимулирующем осознание внелитературной лексики как феномена ЛЯ, использование при этом вариантов способствует семантической избыточности текста, которая является проявлением системы. «Таким образом, это осознание возможностей (потенциала) преобразований знака, обусловленного устройством самой системы языка, это своего рода эксперимент, обнаруживающий скрытые резервы языка» (Гридина. С. 8).

ВЛ, прежде всего, принадлежит текстам, но может иметь лексикографическую выраженность не только в специальных и ненормативных словарях (авторские словари всех видов, словари областной лексики с включением диалектизмов, словари ненормативной лексики, иллюстрируемые примерами из художественных текстов, и т. д.), но и в толковых словарях нового типа. Так, ««Новый академический словарь» ставит перед собой задачу показать лексическую систему в ее функционировании, т. е. стремится отразить действие системы в различных сферах и в разных ситуациях. По сути дела, речь идет здесь о двух разных реальностях: о лексической системе (лингвистический объект) и лексике, представленной в употреблении (объект социальный, исторический и культурный)» (Скляревская Г.Н. Новый академический словарь: Проспект. СПб., 1994. С. 7).

1. ВЛ представляет собой феномен современного русского языка. Понимание языкового феномена определяется значением слова феномен: 1. Необычное, особенное явление, редкий факт. 2. В идеалистической философии: субъективное содержание нашего сознания, не отражающее объективной действительности; явление, постигаемое чувственным опытом (МАС). «Феномен – явление, данное нам в опыте чувственного познания, в отличие от ноумена, постигаемого разумом и составляющего основу, сущность феномена» (Философский энциклопедический словарь. М: ИНФРА-М, 2002).

2. Феномен внелитературной лексики определяется внутренним ее единством: все виды внелитературной лексики фронтально противопоставлены лексике литературного языка.

2.1. Они все выполняют идентичные функции в литературных текстах. «В художественной литературе они (архаизмы. – Л.С.) могут быть привлечены в качестве колористического средства; в этом отношении они равны диалектизмам» (Григорьева А.Д. Об основном словарном фонде и словарном составе русского языка. Киев: Государственное учебно-педагогическое издательство «Радянська школа», 1954. С. 13) и т. п.

2.2. Существуют некоторые трудности в разграничении видов внелитературной лексики, что также свидетельствует об ее внутреннем единстве. Примеры смешения квалификационных характеристик разных видов внелитературной лексики и слов периферии литературного языка многочисленны. «Не случайно в современных толковых словарях стилистические пометы “просторечное” и “разговорное” проводятся непоследовательно, ставятся одна вместо другой, так как составителям нелегко определить степень сниженности. То, что в словарях и грамматиках определяется как просторечное средство, может быть употреблено и употребляется в подходящей ситуации любым образованным человеком, независимо от его социальной принадлежности и культурности» (Филин Ф.П. Источники и судьбы русского литературного языка. М.: Наука, 1981. С. 150). «Нет противоречия в том, что одно и то же слово диалектологами характеризуется как областное, а лексикографами как просторечное. В первом случае характеристика дается на основании территориальной или социальной принадлежности слова, т. е. с точки зрения диалектологической, во втором – на основании представлений носителей литературного языка о социальной или территориальной принадлежности этого слова, т. е. с точки зрения стилистической (например, особливо, дюже, худой в значении “плохой”, энтот, пондравиться, здря, поздоровкаться — Л.Л. Касаткин и И.А. Оссовецкий)» (Петрищева. С. 192–193).