Шрифт:
Возникает в поэтическом контексте З.Н. Гиппиус образ круга, который принято отождествлять с циклической временной моделью, часто представленной в тесной связи с образом Вечности. Отметим, что основными «вечными» характеристиками являются статика, бесконечность, трансцендентность, которыми достаточно часто поэт наделяет свой образ Вечности, однако она может быть и динамичной, – трепещущей:
О Время! Я люблю твой ход,Порывистость и равномерность <...>Другое радостное чудо:Безвременья живой поток,Огонь, дыхание «оттуда»?Увы, разделены они —Безвременность и Человечность.Но будет день: совьются дниВ одну – Трепещущую Вечность.Eternite fremissanteОтличительным и показательным является, на наш взгляд, тот факт, что З.Н. Гиппиус нередко вводит в содержательную, концептуальную структуру времени аксиологический аспект (в этом смысле оно часто понимается как Время): лирический герой поэта может нести наказание Временем, к примеру, за некогда пренебрежительное к нему отношение. Этот мотив актуален для поэтического сознания З.Н. Гиппиус, поэтому природа времени мыслится художником как божественная и данная человеку из большой к нему Отеческой Любви:
Господь, от нежности и жалости,Нам вечность – веером раскрыл.ВеерЭта тема находит наиболее полную разработку в произведении «Последний круг (И новый Дант в аду)», представляющем собой одну из возможных версий «продолжения» дантевской «Божественной комедии»: гиппиусовский герой спускается также, как и герой Данте, во тьму, жилище мертвых, Безмерность, подземный океан, однако он идет далее – туда, куда не ступала нога его предшественника несколько столетий назад, – в последний, самый страшный Круг:
Будь счастлив, Дант, что по заботе другаВ жилище мертвых ты не всё познал,Что спутник твой отвел тебя от кругаПоследнего – его ты не видал.<...>...там – в подземном океане,Там нет ни Времени, ни звуков, только мгла.Последний круг (И новый Дант в аду)Души, обитающие в последнем Кругу, согласно авторской концепции и соответствующей ей «адской» архитектонике Данте Алигьери, самые грешные и несут наивысшее наказание. Таковым, по Гиппиус, и является Время (точнее – его отсутствием), которое наделяется поэтом отчасти антропоморфными характеристиками:
И сразу вам всю правду расскажу,За что и почему я здесь сижу.И я – жду Времени. Но жизнь моя –Вся, будто, цепь. И Время в ней звено.Вот, жду его. И как хотел бы я,Чтобы пришло, чтобы меня простило,Чтоб не было того, что было!Я здесь – за вечные ему проклятья,В котором жить мне было суждено,И ничего не пожелал и брать яОт времени, которое дано.Я осуждал его с огнем и пылом,Его – и всё, что только было в нем,Мечтая о другом каком-то, милом...Оно хотя и будет – но потом.Я ж дерзко требовал его сейчасИ ждать не соглашался. А подчасЯ проклинал всё Время, целиком.Ведь знал же я, однако, что оноНе мною, а Другим сотворено,И что его создавший не случайноНам, людям, Время дал, и по любви.Последний круг (И новый Дант в аду)Умение обходится «без времени» и выходить за его пределы – особенно яркая характеристика поэзии и поэтики Гиппиус, т.е. обусловленность гиппиусовской поэзии Вечностью несомненна. Это не только объект для философских размышлений, но ее образ оставляет отпечаток на многом в поэтическом мире автора: на людских отношениях, на самом образе лирического героя, на его чувствах и эмоциях; порой даже бытовые детали бывают чуть тронуты легким Ее (Вечности) прикосновением:
Я вечно люблю тебя, милая,И всё, что ты любишь, – мое.То бурная, властно-мятежная…, 1 января 1906 Нет отреченья в отреченьи,От вечных дум исхода нет.К ДобролюбовуПусть вечно закрытой лежит тетрадь,Пусть будет Любовь моя – недосказана.Тетрадь любвиБолее того, Вечность в поэзии З.Н. Гиппиус наделяется качественными характеристиками, причем зачастую противоположными, которые осложняют сам авторский образ Вечности, его концептуальное содержание, «делают» этот образ многомерным, неоднозначным, не поддающимся интерпретации с точки зрения логики причинно-следственных отношений: