— Разве нет… Ты что такой с…н? — Никакой злости на струсившего Махида у Шамиля не было — он ещё молодой и хлипкий, такие всегда предавали. Их оправдывала только молодость. — Иди лижи задницы неграм!

— Шамиль!

— Я Шамиль! Я! — Шамиль начал выходить из себя. — Дальше что?

— Просто ты утром радовался непонятно чему! — Махид тоже перешёл на повышенный тон, и парни, спавшие на полу, проснулись, удивлённо озираясь и приходя в себя после сна.

Шамиль почувствовал поддержку в их взглядах. Мысли о возможном заговоре среди «молодёжи» исчезли — это лишь Махид начал дурить, попав в переделку. Такой бунт он подавит играючи, придерживаясь основного закона зла: «Доброта — наше самое сильное оружие!»

Шамиль расслабился, пояснил непонятливому, не желая переходить на тон поучений, который молодые воспринимали в штыки:

— Я услышал крики и стоны Данилова — он ещё жив.

— И что? — Махид походил на учителя, застигшего врасплох нерадивого ученика.

Это было уже чересчур!

— Ничего! — Шамиль перешёл на крик.

Молодость молодостью, но он всегда считал Махида умным парнем. А сейчас он был туп. Или страх убил в нём все прежние задатки, или он и был таким идиотом, просто не представлялось возможности проверить его на вшивость. Шамиль взял себя в руки и объяснил спокойно:

— Это значит, мы получим наши деньги. Большие деньги! Вот что это значит!

— А-а. Теперь ясно.

— Раз ясно, ложись и спи дальше, копи силы. Нам всем скоро понадобится много сил.

— Думаешь, как нам выбраться?

— Будем выбираться при первом же удобном случае, а он представится очень скоро, я в этом уверен.

— Интересно, что они сделали с Арсаном и его парнями…

— Я уверен, что все они живы.

— Как можно быть уверенным в том, что не можешь знать наверняка, — снова сдерзил Махид, растянувшись на полу и подложив под голову кулак.

Шамиль хотел ответить резко, но, видя, что его люди уже не спят, а внимательно слушают их утреннюю беседу, усмехнулся:

— У меня сильное внутреннее чутьё. Оно не раз спасало меня и всех вас там, в горах.

— Тут чутьё подвело.

— Наш плен — это идиотизм. Сика решил, что так легко сможет раскрутить нас на деньги… Плохо же он учился в России.

— На деньги раскручивать будут Данилова.

— Его деньги — это наши деньги. Мы здесь оказались именно из-за того, что хотели отнять деньги у Данилова.

— Бедный Данилов, — подал голос из угла ухмыляющийся Доку. — Все хотят у него отнять деньги.

Шамиля ободрила поддержка Доку. Да и Ваха улыбался благожелательно. А Махид — слишком молодой слюнтяй, теряющий выдержку из-за любого пустяка.

— Пока ещё он не бедный, — возразил Шамиль. — Вот выберемся из этой комнатки, прихватим с собой Данилова, тогда он станет бедным. Очень бедным. А с Арсаном я поговорю, и очень строго, — потерял бдительность, расслабился… и нас этим подставил.

По ту сторону двери началось какое-то движение, лязгнул засов. Все в комнате напряглись, поднялись на ноги. Что последует дальше?

Дверь открылась нараспашку. В проёме, расставив ноги в стороны, стоял негр в камуфляжных штанах и такой же футболке, лицо его выражало злость, но свирепость его была наигранная. Он указал на проём и мотнул головой:

— Ком! Ком!

Шамиль оглянулся на своих встревоженных людей и первым шагнул к двери. Негр посторонился и тут же грубо толкнул его сквозь проём в коридор. Там стояло с десяток таких же боевиков с американскими автоматическими винтовками М-16, но почему-то винтовки были с отстёгнутыми магазинами. Шамиля толкали вдоль по коридору, то и дело отвешивая удары металлическими прикладами, — его гнали к выходу из отеля, на улицу.

«Неужели убьют?» — мелькнула обжигающая ледяным страхом мысль.

У самых дверей отеля его толкнули так сильно, что он не удержался на ногах и полетел вниз, упираясь руками в твёрдую пыльную землю, чтобы не разбить лицо, и ободрал ладони до крови.

И тут же его пнули в зад, а когда он попытался подняться и его парни хотели ему помочь, он получил несколько пинков в живот. Было настолько больно, что казалось, будто сердце сейчас остановится и лопнет.

Шамиля подтянули на руках, и он жадно глотнул воздуха, и тут же новый удар в спину прикладом погнал его дальше — всех гнали к высохшему руслу реки, словно огороженному высокими чёрными кустами без листьев…

Сика внимательно следил за происходящим на улице, оттягивая толстым пальцем пластиковую створку жалюзи на окне, — его люди, уверенно работая прикладами винтовок, погнали пленников прочь. Он отпустил планку, и она с треском вернулась на место. Не беда, что у архаров винтовки без патронов, а из реального оружия были только армейские ножи, — этим головорезам ничего не стоило поднять бунт в любую минуту, и Сика старался обезопасить себя тем, что боевые патроны имели лишь самые приближённые люди, а остальным они выдавались непосредственно перед важным делом. А запуганных туристов его злодеи удержат в повиновении своей природной свирепостью.