Внезапно, когда Магнус был уже на расстоянии ярда от кота, нервы у того не выдержали, он поднялся на ноги и стал медленно поворачивать назад.

И тут, едва кот, растеряв всю свою храбрость, повернулся, Магнус сделал свой ход. Не проявив ни малейшей согласно христианской заповеди любви к своему врагу, он с криком «укусить!» прыгнул на удаляющийся хвост и опять сжал зубами рыжий кончик.

Но как этот случай отличался от первого! Теперь Магнус был впятеро тяжелее, впятеро сильнее, а его длинные острые зубы впятеро острее, чем тогда. Отклонившись назад, он тянул на себя хвост, точно занимался перетягиванием каната, а перепуганный кот отчаянно старался вырваться.

Бешено вгоняя когти в землю, кот ухитрился дотащить свирепого противника до зарослей брюссельской капусты, но тут Магнус немедленно обвил хвост вокруг толстого стебля и, в свою очередь, закрепился на месте. Что-то должно было поддаться!

И вдруг с леденящим душу воплем кот вырвался на свободу. Но какой ценой! Когда на большой скорости он скрылся из виду, зрители разглядели трофей победителя, торчащий у Магнуса изо рта.

Медленно покинув забрызганные кровью заросли, он направился в сторону зрителей и, подобно матадору, предлагающему зрителям первых рядов ухо побеждённого быка, положил на землю перед клеткой кончик рыжего хвоста.

— Гадкий! — с задумчивым видом произнёс Магнус, чистя усы.

Наверху, над ним, стоял невероятный шум, зрители громко выражали свою радость.

— Уделал, уделал старого бандюгу! — пищала Маделин, приплясывая и кружась как безумная по клетке.

Что касается Марка Аврелия, то для данного случая годилась только латынь:

— Victor ludorum! [1] — воскликнул он. — О Magnus magnificens, te salutamus! [2]

Но именно Роланд, совершенно нечаянно, снабдил гигантского сына Мадди и Марка прозвищем, которым называли его последующие поколения мышей, рассказывая о его подвигах.

— Ну и парень у вас! — своим низким голосом объявил кролик ликующим родителям. — Какие размеры! Какая мощь! Да он настоящий супермалыш!

— Ты хочешь сказать, супермыш! — И Маделин взвизгнула от смеха. Таким-то образом Магнус-Супермыш получил своё второе имя.

Когда ликование улеглось и Магнус взобрался на стол, чтобы быть представленным кролику («Зови меня дядя Роланд, дорогой мальчик»), всем стало ясно, что ячейки проволочной сетки слишком малы и Магнусу в клетку не попасть. Ему даже лапу внутрь было не просунуть.

— Укусить! — выпалил Магнус, и его так возбудила эта идея, что, испытывая к тому же зверский голод, он разразился самой длинной за его пока недолгую юность речью: — Магнус делает большую дыру! Войти в домик дяди Роланда! Съесть всю еду! Хорошо!

Маделин, услышав такие речи, просияла, испытывая глупую материнскую гордость; Марк Аврелий отнёсся к ним более взвешенно.

— Подобный образ действий, разумеется, возможен, — заметил он. — Зубы, острота которых позволяет прокусить кошачий хвост, с лёгкостью расправятся с проволокой. Уж в этом-то я не сомневаюсь.

— Я тоже, — проговорил Роланд. — Но я бы спросил: а разумно ли это?

— В каком смысле?

— Рассмотрим положение дел. Наше общее существование зависит от людей, особенно в моём случае, косвенно — в вашем. Вообразите их чувства сегодняшним утром, когда они увидят своего кота. Его куцый хвост. Возможно, они решат, что это несчастный случай. Или же соседская собака. Но если они вдобавок явятся сюда — а они скоро придут кормить меня — и найдут не просто улику, лежащую на земле, но и огромную дыру в моей клетке, то что они, по-вашему, подумают?

— Подумают, тут не пойми что творится, — небрежно ответила Маделин.

— Нет, Мадди, нет, — сказал Марк. — Мистер Роланд прав. Люди решат, что виновник он. Все улики укажут на него.

— А люди едят кроликов, — тихо заключил Роланд. — Не забывайте.

При слове «едят» Магнус, до тех пор не понимавший, о чём идёт речь, впился зубами в сетку.

— Нет, Магнус! — резко сказала Маделин. — Мамочка говорит «нет!».

От удивления Магнус отпустил проволоку, но затем быстро последовала другая реакция. Никогда ещё ему не перечили, никогда ничего не запрещали, ни в чём не отказывали. И он сердито крикнул матери:

— Мамочка нехорошая! Магнус хочет укусить проволоку! Магнус хочет есть!

— Пожалуй, тебе стоит задобрить его, Мадди, дорогая, — неуверенно посоветовал Марк Аврелий. — Нам не нужны раздоры.

— Раздоры?! — Маделин повысила голос. — Задобрить?! Да я ему покажу что почём, если не будет слушаться, вот и всё. Оставь в покое проволоку, Магнус, и слезай со стола, сию же минуту, слышишь, гадкий мальчишка!

Последовало минутное молчание и потом весьма недовольным тоном гадкий мальчишка произнёс: