Шрифт:
Джабраил достал трубку мобильника и набрал номер Урусхана. Тот ответил сразу, словно спал на трубке.
– В одиннадцать часов ко мне. Буду спать, буди.
– Я буду, эмир. В одиннадцать часов, – гарантировал Урусхан.
– Прихвати с собой тот «дипломат», что я тебе оставлял.
– Понял.
После этого набрал еще один номер:
– Завгат, это я. Я завтра уезжаю. Около одиннадцати. Подготовь все.
– В половине одиннадцатого я подъеду к дому, – не вдаваясь в детали, ответил Завгат.
Вдаваться в детали и не надо было, потому что все детали продуманы и обсуждены заранее. Джабраил всегда так поступал...
3
Ночь для Юрки Шкурника выдалась трудная... Сначала прощание с десятью своими бойцами. Не самое ласковое прощание. Потом раздумья. Нелегкие раздумья. Долго добирался до дома Джабраила, потерял одного из самых верных своих людей, сам еле жив остался, остальных людей, скорее всего, тоже потерял, а теперь еще и тайник надо искать, понятия не имея, где он находиться может...
И все это не налегке, а имея за плечами вещевой мешок со ста тысячами баксов. Очень тяжелый вещмешок, потому что эти баксы не граммами и не килограммами измеряются, а годами будущей жизни не в нищете... Ответственность большая. Конечно, можно и без такого груза под пулю угодить или, что еще хуже, в лапы федералам или местным ментам. Но без груза не так обидно. С грузом, со своим личным грузом чувство ответственности многократно возрастает, хотя, случись что, нет разницы, с грузом ты или нет – конец может быть только одним. И невозможно даже думать о том, что эти баксы могут потом кому-то достаться. Кому-то, кто не мечтал так о них, кто не жаждал их заполучить, кто не предавал ради этого нелегкого груза многих и многих людей...
– Беслан, послушай меня внимательно, и не зевай так громко – пуля в рот залетит. – Голос у Шкурника почти ласковый. И разговаривает, как учитель со школьником. – Паленый, как ты знаешь, был человеком очень грамотным, а ты у меня есть очень сообразительный... Грамотность нам с тобой сейчас особая не нужна, а вот без твоей сообразительности никак не обойтись... Подумай, где в таком большом доме может быть хозяйский тайник?
Беслан в носу поковырял, чтобы лучше думалось, и ответил без сомнения:
– В подвале... Тайники всегда в подвале делают...
– Наверное, ты прав, – пару секунд подумав, согласился Табиб. – У меня никогда своего дома не было. Только квартирка маленькая, и я не знаю, где в домах делаются тайники. Но если Джабраил стрелял в нас со второго этажа... Он ведь к тайнику, наверное, ходил... В подвал, стало быть... А стрелял со второго этажа... Что он на втором этаже делал?
– Кабинет у него там, думаю. – Беслан в самом деле оказался гениально сообразительным. – В кабинете тоже тайник может быть.
– Вот, давай сверху и начнем.
Они долго высматривали улицу. Не наблюдает ли кто за ними, не оставили ли менты засаду. Судя по тому, как они осмотр сада производили, засады быть не должно.
– Дуй, – Шкурник первым послал Беслана.
Тот легко и ловко перемахнул через пролом в заборе, как с боку на бок во сне перевалился, и, почти не слышимый, добежал до следующего пролома и оказался в бывшем саду Джабраила. Табиб осмотрелся. Все спокойно. Никто на перебежку не отреагировал, не ощетинился стволами. И последовал за своим бойцом. Так же неслышно, так же стремительно и легко...
В стороне, за забором, опять залаяла собака. Ох уж этот проклятый пес. Не спится ему. Дать бы с забора очередь, но калитку при этом не открывая.
Но до дома добраться – дело нескольких секунд. Знали оба, что сейчас не должно раздаться выстрела из окна второго этажа, тем не менее оба пригибались и головы одинаково задирали, в окна всматриваясь. Выстрела все же ждали и боялись. И вздохнули облегченно, когда через тяжелую парадную дверь, не закрывающую проход, а только лежащую поперек него, ворвались в дом, где стоял ночной сумрак, но не полный, потому что сквозь пустые глазницы окон свет неба все же проникал и сюда.
– Не стреляли, – сказал Беслан почти с удивлением.
– Некому. – Шкурник ответил уверенно, словно сам только что не боялся попасть на прицел. – Мы одни здесь. Так, где этот кабинет?..
Беслан безошибочно устремился по лестнице на второй этаж, словно много лет прожил в этом доме и знает здесь все ходы и выходы. И даже ни разу не споткнулся. Юрка Шкурник устремился за ним, на повороте лестничного марша не забыв через плечо глянуть на дверь – их никто не преследовал.
Большая торцевая комната магнитом притянула Беслана.