Он осмотрел локомотив № 3473-5. С первого взгляда он производил впечатление большой мощной машины. Огромное хитроумное устройство из поставленного на службу человеку железа. Потом заметил следы износа. Некогда гордые пурпурные бока потускнели и покрылись грязью, медные детали почернели и потрескались. Гигантская труба изрыгала похожие на грибы облака дыма. Ричард почувствовал запах угля, огня, смазки, нефти. Почувствовал давление в бойлере и жар, который от него исходил. Махина обдала струей влажного пара платформу.

— Плохой зверь, — сказал Майлз, приложив кончики пальцев к металлу.

Как говорила Анетт, его талант заключался в том, что он мог понимать суть неодушевленных или считающихся неодушевленными предметов. Его прислали сюда, чтобы он оценил локомотив.

— С чертовщинкой, как цирковой лев, попробовавший вкус человеческой крови. Ему понравилось и хочется еще.

— Спасибо, успокоил.

Майлз хлопнул его по плечу. Волшебные пальчики на секунду задержались на нем, и Ричард почувствовал, как по его телу прошел холодок. Потом Майлз осторожно убрал руку.

— Не бойся, дружище. Я знавал автобусы, превратившиеся в маньяков-убийц. Да большинство машин без пяти минут маньяки. Неудивительно, что ведьмы железо не любят. Идем, Рич. «По местам! Нас ждет „Атчисон, Топика и Санта-Фе“». [70]

Арнольд дунул в свисток, издавший истошный крик ночной птицы, на который локомотив ответил ревом динозавра. Паровоз заскрежетал, спугнув стайку голубей с вокзальных арок.

— На четырнадцатой платформе заканчивается посадка на поезд «Шотландская стрела» до Эдинбурга и Портнакрейрана. — Голос по системе громкой связи «Тайной» звучал так, будто объявления читал вчерашний выпускник курсов дикторов Би-би-си. — Время отправления — семнадцать часов ровно.

Ричард и Майлз поднялись в вагон. Вдоль него шел широкий коридор с роскошной ковровой дорожкой, с дверями в спальные купе.

— Ты едешь рядом со мной, — сказала Анетт, пристраивавшая поблизости Ванессу. — Как удобно.

Он посмотрел на Майлза Волшебные Пальчики, который сочувственно (но с оттенком зависти) пожал плечами и пошел искать свое место.

Ричард осмотрел купе. Оно напоминало сжатый гостиничный номер: встроенная одноместная кровать, закрепленный столик (с обязательным набором канцелярских товаров и чернильницей) со стулом, полочка с бутылками в металлических подставках, «ванная» размером со шкаф с раковиной (да, мраморной) и унитазом (без золотого сиденья). Вторую кровать можно было снять с верхней полки, но пока она оставалась сложенной. Из фильмов и книг, в которых описывались убийства в поездах, он знал, что верхние полки, как правило, используют для хранения трупов. Кожаный саквояж замер преданной собакой у изножья кровати. Полотенце и туалетные принадлежности были отправлены в ванную.

На первый взгляд все в купе первого класса казалось первоклассным, но потом белое накрахмаленное постельное белье проявило некоторую изношенность и тот сероватый оттенок, который появляется у ткани от слишком частой стирки. На раковине в голубых прожилках в сливном отверстии обнаружились оранжевые пятна ржавчины, а цепочка пробки оказалась сломанной. На емкости для воды виднелись ожоги от сигарет. «Пожалуйста, воздержитесь от пользования туалетом во время стоянки поезда», — гласила табличка в рамке над унитазом. Снизу кто-то довольно аккуратным почерком добавил: «Нарушители будут расстреляны».

Вдруг Ричарду показалось, будто он увидел что-то в зеркале над раковиной, и он с трудом сдержался, чтобы не обернуться. У него не было ни малейших сомнений, что там ничего не окажется. Он всмотрелся в зеркало, не обращая внимания на свежий прыщик на лбу, и стал выискивать неровности или царапины на серебряном покрытии. Подышал на стекло. На какую-то секунду проступили похожие на руны, написанные задом наперед буквы. Он сумел прочитать: «ОПАСНОСТЬ», «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ» и «НЕ В ДУХЕ». Ниже было нарисовано сердце, несколько крестиков и монограмма в виде двух соединенных «А».

— Попался, — сказала Анетт из коридора и засмеялась.

Он тоже не смог сдержать улыбку. Шляпки на ее голове уже не было. Она замерла в расслабленной позе в дверном проеме. Край платья чуть-чуть приподнят, открывая черный кружевной верх чулка, на отведенных назад плечах лежат волны шелковистых волос. Она начертила в воздухе двойное «А» и выпустила идеально ровное колечко дыма.

Анетт потащила его по коридору, и они присоединились к Гарри и Майлзу в следующем вагоне. В дни лорда Килпартинджера здесь располагался бальный зал, но теперь он был превращен в место отдыха пассажиров первого класса.

Волшебные Пальчики нашел пианино и принялся наигрывать мелодию песенки «Сбежавший поезд». Анетт, забравшаяся в похожее на корзину кожаное кресло, восхищенно захлопала в ладоши.

В дальнем конце вагона сидел священник. Возможно, он готовил проповедь, но, судя по его виду, можно было подумать, что он писал записки с угрозами, которые потом подложит поддвери нервных престарелых дам. Проводник Арнольд прошествовал через весь вагон и сообщил им, что бар откроется, как только тронется поезд.