Хватка на шее ослабла — знак презрения. Она втянула в легкие воздух и начала говорить.

— Анни, — раздался голос Гарри Катли. Рука его зависла над ее щекой, в которой чувствовалась горячая боль. — Очнись.

Ее хлестали по щекам.

Она все говорила, выдавала старые имена, коды:

— Доктор Лашасс, Мади Ольм, Мулен Вьель, Ла Ваш, Аш-360… — Она захлебнулась словами.

Гарри сидел рядом, наклонившись над ней. Она лежала на диване в вагоне для отдыха. Тут же стояли Майлз и Ричард. Проводник Арнольде переброшенным через руку белым полотенцем поднес коктейли.

Она вспомнила, что хотела «буравчик».

— Где ты была? На войне?

Она кивнула. Гарри прижимал ее к дивану, как припадочную, но неожиданно отпустил и поднялся. Анетт села и натянула сбившееся платье. Ничего, слава богу, не порвалось. Интересно, что с лицом?

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она все еще чувствовала прикосновение ледяной руки и маслянистый вкус железа. Когда она моргала, в глазах появлялась двойная эсэсовская молния.

— Хочешь чего-нибудь? Воды? Чаю?

— Это мое, — сказала она и потянулась за коктейлем. Выпила залпом, и в голове сразу прояснилось. Анетт поставила бокал обратно на поднос. — Нельзя ли повторить?

Арнольд кивнул. Всем остальным пришлось разобрать напитки, чтобы он смог выполнить просьбу. «Отвертку» взял Майлз, разбавленный виски — Гарри, «Деву Марию» — Ричард. Арнольд, никак не прокомментировав ее заказ, удалился готовить вторую порцию «буравчика».

— Видела ужасы? — спросил Майлз.

Она взялась за лоб:

— Не то слово.

— Плохой сон, — разочарованно произнес Гарри. Его ручка зависла над раскрытой папкой с бумагами. — Вряд ли это было проявление.

— Разве она не должна была спать, чтобы увидеть сон? — вставил Ричард. — Ведь она стояла, когда это началось.

— Значит, реакция бегства. Припадок.

Гарри склонялся к рациональному объяснению. Обычно Анетт это нравилось. Благодаря Гарри расследования не впадали в крайности. Он не давал ей и всем остальным агентам терять голову. Призраки, как правило, оказывались обычными квартирными ворами, скрывающими лица под светящимися в темноте масками скелетов. Летающие тарелки были метеозондами. Под грязными тряпками оживших мумий прятались веселящиеся студенты-медики. Но на этот раз он не видел очевидного. На «Шотландской стреле» действительно водились призраки. Да еще, чего доброго, маленькие зеленые марсиане и ходящие боком древние египтяне.

— У тебя раньше бывали припадки? — спросил Ричард.

— Нет, Ричард, — терпеливо ответила она. — Припадков у меня не было.

— Но у тебя ведь случаются… м-м-м… видения?

— Не такие, — сказала она. — Это было что-то новое. И нехорошее. Поверь. Оно протянуло ко мне руки и ударило.

— Оно? — нахмурился Гарри. — Пожалуйста, постарайся говорить более конкретно, Анни. Что это за «оно»? Почему «оно», а не «они»?

Сердце ее уже билось с обычной скоростью. Она понимала, что Гарри (какой же он надоедливый!) имеет в виду, и хотела помочь.

— То, что это «оно», еще не означает, что нет «их». Армия, например, «она», но в ней много солдат.

Гарри злится на Ричарда за то, что тот его как-то назвал.

— С тем, что пришло за мной, я никогда раньше не сталкивалась, — продолжила она. — Я вижу то, что может случиться. И не в видениях, как выразился Ричард. И «голоса» я тоже не слышу. Я просто знаю, что будет или что может быть. Как будто пролистываю вперед несколько страниц и читаю, что случится потом.

Гарри, Ричард и Майлз пятятся от нее.

Нет, они все еще стояли рядом. Они не отойдут от нее и на минуту.

— Я заглядываю за угол. В будущее. Это было откуда-то из другого места.

— Из прошлого? — предположил Ричард. — Призрак?

— Из прошлого? Да. Призрак? Не в традиционном понимании. Скорее, воплощение, олицетворение. Это был не один человек. Это было мое представление о самом худшем, что может случиться. Оно проникло в меня, узнало, чего я больше всего боюсь, и сыграло на этом. Но там был и поезд. Я ехала в поезде. Оно обитает здесь. Самое страшное. Самое страшное на свете.

— Драматично, Анни, но не особенно полезно.

Гарри надел колпачок на ручку.

— Прислушайтесь к ее словам, — сказал Ричард и положил руки ей на плечи — взрослый поступок для такого молодого человека. — Это не истерика. Она это все не воображает. Она рассказывает о том, что происходило. Нужно записать ее рассказ.

Но Гарри не был склонен обращать внимание на мальчишку Джеперсона.

— Не могу, — возразил он. — Это помехи. Они испортят общую картину. Нам нужны поддающиеся наблюдению феномены. То, что можно измерить. Через что можно выйти на их источник. Схожу за инструментами.