Ни сами они, ни старшие дети, которые, собственно, пострадали в этой истории больше всего, никого особо не интересовали. «Проверка» касалась только Верочки как патронатного ребенка. Вывод номер один был ожидаемым и понятным — «условия для жизни ребенка не подходят». Вывод номер два ошеломлял — этого самого ребенка нужно изъять из «неподходящих условий» и поместить в детский дом, где «условия проживания будут больше соответствовать его потребностям».

А тут кстати путевка подвернулась. Детский дом предложил отправить ребенка в санаторий, для поправления здоровья. Хорошая такая путевка — в санаторий можно было отправиться вместе с мамой Любой. Школа в санатории была, и смена длилась не каких-нибудь три недели, а почти два месяца. Необходимость срочного отбытия ребенка в иной климат подтверждалась многочисленными диагнозами, которых в Верочкиной медицинской карте было предостаточно. Воистину — нет худа без добра… Вот и уехали Верочка с Любой в санаторий на одну смену, а потом и на вторую. На работе Любе пошли навстречу.

Нету ребенка — нету проблемы. Вопрос о Верочкином перемещении «в хорошие условия детского дома» был отложен на неопределенный срок. Весной Люба с Верой вернулись отдохнувшие и соскучившиеся. Дома все было по-прежнему — большая общежитская комната и никаких «перспектив». Андрей за это время успел обратиться во все возможные инстанции и попросил помощи у всех, у кого только смог. Никаких попыток «изъять» ребенка из семьи вроде не предпринималось, но вся эта история могла вспыхнуть с новой силой в любой момент. Нужно было что-то решать.

Андрей, Люба, Аня и Кирилл собрались на «семейный совет». Сначала обсуждали, что делать, если за Верочкой «придут».

— Вы ее не отдавайте, — сказала Аня.

— Как же я ее не отдам? — сокрушался Андрей. — Они ведь имеют право…

При всем своем умении бороться за права детей, Андрей был человеком законопослушным, и мысль о сопротивлении властям явно не грела его душу.

— Ну, например, к нам Верочку отвезите, — предложила Аня.

Андрей загрустил. Отвозить Верочку к Ане «на всякий случай» ему явно не хотелось. Неизвестно ведь, придут забирать ребенка или не придут. И если придут, то когда? Может, через месяц спохватятся. Что ж, им все это время жить в разлуке с Верочкой? Ну а уж если появятся «ответственные лица» на пороге его жилья — как тут взять да и увезти ребенка? Прямо из-под носа? Аня поняла, что не имеет права подбивать Андрея на такой риск и прочие действия, правомерность которых была спорной. Аня подумала и предложила еще один вариант:

— Давайте сделаем так. Вряд ли к вам сразу придут забирать ребенка. Скорее всего, позвонят сначала, поспрашивают, встречу назначат. Вот тут-то вы мне и дайте знать, а я подъеду. Что-то мы давно с Верочкой гулять не ходили, а я ведь ее крестная мама.

— И что дальше? — спросил Андрей. — Ну погуляете вы с ней. Потом назад придете.

— Да я такая крестная мама, без башни совсем, вот пошла с ребенком погулять, да и пришло мне в голову, что хорошо бы Веруне к нам заехать, пирогов поесть, и куклу я ей купила новую… Что тут такого, забрала глупая женщина крестницу на пару дней погостить?

— А что я им скажу? Они придут, а ребенка нету?

— Так и скажете — пришла крестная мама неожиданно, ребенок соскучился, пошли погулять, и вот нету их. Короче, валите все на меня.

Андрею все это не нравилось. Ане тоже все это не нравилось. Но она понимала, чем может закончиться изъятие Верочки из семьи. Долго и терпеливо объясняла она Андрею и Любе, почему готова идти на все эти «фокусы»:

— Ладно бы, Верочку забрали у вас и отправили назад, в наш детский дом. Это еще было бы не так плохо. Ребенок все-таки вернулся бы в знакомые стены, к знакомым людям. Да и я могла бы ее временно к нам забрать. В любом случае, вы смогли бы с ней встречаться-общаться. Но проблема в том, что ее отправят туда, куда будет «путевка». И никто не знает заранее, куда именно. Куда придется. Скорее всего, Верочка окажется в одном из подмосковных детских домов. Возможно, что в коррекционном интернате, учитывая то, что написано в ее карте. Или, «для начала», ее отправят в больницу «на обследование». А если она успеет закатить пару истерик — то эта больница будет психиатрической. Но даже если без больницы обойдется — не факт, что вам или мне разрешат навещать Верочку. Если Верочку у вас заберут, вы ей будете — никто. Даже хуже, чем «никто» — бывший патронатный воспитатель. Думаете, станут вникать, что там у вас за проблемы возникли? Вы станете «тем, у которого забрали ребенка». Ну а я ей всегда была «никто».

— Но можно же объяснить, — Андрей все пытался найти «правильный» выход из положения, все надеялся на то, что люди не смогут так обойтись с живой маленькой девочкой…

— Вот и будем объяснять, — соглашалась Аня, — ребенок будет спокойно жить дома, а мы будем всем все объяснять.

Несмотря на то, что ничего «плохого» во всей этой «стратегии» не было, как-то не хотелось думать о том, что дело может дойти до откровенной партизанщины и противостояния. Поэтому «семейный совет» приступил ко второй части «повестки дня».

Было очевидно, что нужно срочно «улучшать жилищные условия». За эти несколько месяцев на руках Андрея собралась некоторая сумма денег, предназначавшаяся на покупку квартиры. Серьезно помог детский дом — по всем благотворительным каналам искали тех, кто мог бы поучаствовать в решении проблемы. Андрей с Любой продали кусок земли, который когда-то достался им «под дачу» и про который они и думать забыли. На собранные «с миру по нитке» деньги предполагалось купить жилье.

«Понимаете, — говорил Андрей, — на эти деньги мы можем купить только маленькую комнатку в большой коммунальной квартире». Это было как раз то время, когда цены на жилье в Москве и Подмосковье росли как на дрожжах. Люди, желавшие что-то купить, не успевали повесить телефонную трубку, как им перезванивали и сообщали, что цена уже успела подняться. Оказалось, что даже небольшая однокомнатная квартира в той части Подмосковья, где жили Андрей с Любой, стоит втрое дороже той суммы, которой располагали супруги. «Значит, нужно купить квартиру подальше от Москвы, — предложила Аня, — такую, на которую хватит денег».

Квартиру такую нашли. На самом краю Московской области. В маленьком городке. В отдаленном районе этого городка. Район, располагавшийся на отшибе, раньше был рабочим поселком, а потом его административно «присоединили». Старая двухэтажная застройка. Автобус, который ходит один раз в два часа. «Отличное место, — сказал Андрей, — там знаете какие озера! И дом хороший, кирпичный. И работу менять не придется — та же ветка, на электричку сел и доехал».

Квартира была куплена. Двухэтажный дом, оштукатуренный, бледно-розовый, в потеках, стоял на самом краю поселка. За домом расстилался пустырь, выводивший на пологий берег огромного озера. «Лодку купим, — мечтательно сказал Андрей, — надувную». Квартирка была небольшая, однокомнатная, с маленьким коридорчиком и совместным санузлом. А вот кухня была довольно просторная, и Андрей с Любой тут же решили, что отремонтируют ее так, чтоб душа радовалась.